Хранитель выразительно фыркнул:
— С твоей прапрабабкой перекинулся парой словечек. Ведьма тоже в тебе уверена. А она всегда была скупа на комплименты.
Перед внутренним взором, как часом ранее, возник портрет прародительницы, губы которой, словно ожив, растягивались в улыбке.
Стало немного жутко.
— Спасибо. — Я слабо улыбнулась и провела ладонью по ярким перышкам своего помощника.
В последнее время Эшвар здорово меня поддерживал, контролировал Морри, докладывал о ситуации в доме баронессы. Без него я бы мучилась в неведенье, а так всегда держала руку на пульсе событий. А еще он не переставал искать Рифера, и, наверное, только оказавшись в академии, я по-настоящему оценила Эшви и поняла, какой у Ноэро замечательный и преданный (пусть и временами обидчивый) хранитель.
— Ну, мы пойдем, — закончив что-то нашептывать Бриану, Саная вспорхнула на стол. В утренних лучах солнца ее оперенье казалось ревильским шелком, отливающим множеством оттенков, а бусины-глаза сияли ярче драгоценных камней.
Я бы с удовольствием весь день любовалась этой красавицей, сидя здесь, в крохотной комнатушке в компании приятеля. Все лучше, чем развлекать знать во главе с императором своими неудачами.
Ну да ладно. Я продержалась в академии почти два месяца. Уверена, сумею продержаться еще один день.
Около полудня в ворота Кальдерока стали въезжать экипажи, превращая пушистый снег на мощеной дороге в комья грязи. Из широких окон лестничного пролета нам были отлично видны лощеные щеголи в роскошных плащах, военные в парадных мундирах, дамы в пышных платьях и меховых пелеринах. Многие шейлы и шиари прятали свое нежные ручки в теплых муфтах. Меховые шапки венчали их красивые головки наподобие нарядных причесок. Бархатные и муаровые шлейфы, шелестя, скользили по снегу.
Я должна была быть среди них, а вместо этого стояла, прилипнув к холодному стеклу, облаченная в строгую серую форму солдата.
На трибунах, расположенных за замком, было все готово для встречи знати. Скамьи расчистили от снега и утеплили подушками, а сам воздух прогрели чарами, чтобы никто из придворных, не дайте духи, во время состязаний не чувствовал дискомфорта.
Не уверена, что и на поле, обнесенном короной амфитеатра, тоже будет тепло. Впрочем, вряд ли мы почувствуем холод. Единственное, что буду испытывать я, — это волнение и страх.
Кортеж императора въезжал в ворота последним. Роскошный экипаж, украшенный позолотой и инкрустациями из слоновой кости, окружала кавалькада из вооруженных чаровиков. Личная стража Великого, попасть в которую мечтал чуть ли не каждый кадет Кальдерока.
Эти воины не знали ужасов войны и почти всю жизнь проводили в роскоши императорского дворца. О них, этих мужчинах в темно-красных, богато расшитых золотом кафтанах, говорили всякое. И то, что всесильны, и что безжалостны по-звериному, а своего правителя почитают за божество и готовы убить за него любого. Если на то будет воля Адальгера III, всадят и себе кинжал в сердце.
— Пойдем! Пора! — Схватив за руку, Нейл потащил меня на первый этаж.
Я не увидела, как правитель вышел из экипажа, не узнала, кто его сопровождает Императрица? А может, кто-нибудь из дочерей? Или… фаворитка?
Ходили слухи, что у Великого их было немало.
Ноги не слушались. Я шла за друзьями, чувствуя себя какой-то куклой. Оказавшись на свежем воздухе, едва не задохнулась, настолько он был колючим и морозным. Щеки тут же защипало, а дыхание превратилось в облачко пара.
— Мы же закоченеем, — проворчал Лоунард, энергично растирая ладони. — Другое дело, если бы стояло лето…