Глава 61

Я посмотрела ему в лицо. За последние дни он немного изменился. На подбородке больше не было щетины. Легкая льняная рубаха сменилась на тонкую сорочку и камзол. Даррел стал каким-то ухоженным, что ли. В нём появился придворный лоск, которого я не заметила ни у колодца, ни в карете.

Сердце неприятно кольнуло, будто я застукала Даррела за чем-то неприличным. Он опустил голову, смяв свёрток в руках. В его позе появилась странная покорность, смирение с неизбежным. Даррел задумчиво повертел свою ношу и швырнул в кресло, стоящее у камина.

— Подумал, что ты не пойдёшь на турнир, — сказал он.

В его голосе отсутствовали столь привычные легкомысленные и ироничные нотки. Он поднял на меня взгляд. Пауза затягивалась. У меня не было сил что-то говорить.

— Решил, что тебе нужна помощь, — глухо произнёс Даррел. — Сама знаешь, иногда Трис бывает просто невыносимой.

— О да, — натянуто улыбнулась я. — Иногда мне хочется её придушить. Иногда ей — меня. Так и живём.

— Недаром вы родственницы.

Даррел продолжал стоять у самых дверей. Голова опущена, плечи ссутулены, руки беспокойно проворачивают массивный перстень. Он казался таким смущенным, словно зашёл ко мне случайно, из-за мимолетной прихоти, а теперь отчаянно жалел об этом.

— Даррел, — несмело позвала его я.

— Что такое, принцесса?

Он растянул губы в улыбке, но она получилась настолько бутафорской, что мне стало тошно. Я шагнула вперёд. Одновременно с Даррелом.

— Будь осторожнее, — просто сказала я.

Этот разговор с каждой минутой становился всё более неловким. А наше время утекало сквозь пальцы. Совсем скоро начнётся турнир. Сильно сомневаюсь, что Даррел решится прийти на него со мной рука об руку.

— Нам пора, — вздохнула я. — Нельзя прийти позже короля.

— Поверь мне, его величество часто задерживается. У него традиция. Перед каждым турниром пытается влезть в свой старый доспех и поразить подданных юношеской удалью.

— И как успехи?

— За пять лет ему ещё ни разу не удалось похудеть до нужного веса. Несмотря на то, что кузнец немного подправил нагрудник, сделав его больше, а оруженосец ослабляет ремешки до безобразия.

— Какая жалость, — улыбнулась я.