– Я вижу, что вам этого хочется. Поверьте, я лучшая кандидатура. Мне как прилежному ученику просто грех вас не осчастливить. Я просто обязан подарить вам себя… утешить вас. Вы расслабитесь, забудете обо всем: о размолвке в семье, о неурядицах на работе. Ваш молодой человек явно не одобряет того, что вы стали излишне откровенно одеваться, общаться и поглядывать на школьных пацанов.

Он не успел закончить свою пламенную реплику, как Екатерина Викторовна смачно влепила ему пощечину. От наглого обольстителя Щедровой было не по себе. Тем не менее она не скрылась из кабинета якобы на педсовет, а только молчала и слушала, что несет Вершинин. Причем он догадался про нелегкую судьбу и душевные тяжбы математички – попал в точку по всем пунктам.

Учительнице захотелось заткнуть его и прогнать. После пощечины Вершинин, потерев щеку, с еще большим желанием и настроем возжелал ее. Не Щедрова заткнула его, а наоборот – Леха заткнул ее, впившись поцелуем прямо в ее губы.

Они не отрывались друга от друга очень долго: наверное, не верили реальности всего происходящего или боялись последующей реакции друг друга. Первой прекратила безмолвие 27-летняя математичка, шлепнув Лешу на этот раз не по лицу, а по руке, которая потянулась к ней под юбку:

– Ты что же творишь?! – вскричала она. – Я сейчас охранника позову!

Вершинину уже было все равно. Его было не остановить.

Екатерина Викторовна отстранилась от него и стала отходить в конец класса, не понимая, что нашло на ее непутевого ученика – она восприняла его предложения покувыркаться как пошлую и неуместную шутку, но, к сожалению, ни о какой шутке не было и речи. Вершинин продолжал налегать на нее. Своей идеей поиметь математичку за оценку Леша просто загорелся, поэтому шел к ее реализации, словно танк. Екатерина Викторовна не знала, что делать и как этому воспрепятствовать – путей отхода практически не оставалось.

– Нет, Екатерина Викторовна, никого вы не позовете, потому что сами этого хотите, сами этого ждали. Всем своим видом это показываете, а я только рад оказать вам услугу. Все это взаимовыгодно, поэтому прекратите сопротивляться. Не бойтесь, я не кусаюсь.

Щедрова уперлась в стенку, а Вершинин прижался к ней. Сопротивляться было бессмысленно. Он, приоткрыв рот, словно вампир, жаждущий крови, тяжело дышал от вожделения. Щедрова ощущала его горячее дыхание. Леха внимательно оглядел манящую (в таком-то наряде) математичку и схватил ее за горло:

– Деваться некуда, Екатерина Викторовна!

– Леша, мальчик мой, – взмолилась Щедрова, надеясь, что все обойдется, – что с тобой, что ты делаешь?! Остановись!

– Я выполняю нашу договоренность. Делаю то, что люблю, чему природа научила. Все взаимно: вы хотите, и я хочу!

– Да как же ты смеешь?! Отпусти, – дергалась она – в его крепких объятиях сопротивляться было трудно.

Леша же спокойно говорил, не обращая внимания на то, что его нежные взоры и настойчивые прикосновения не совсем комфортны его партнерше:

– В этом деле можно все, поэтому хорош сопротивляться, иначе хуже будет. Я получу желаемое… при любом исходе! Больно не будет: я постараюсь быть с вами нежным… чутким. Не бойтесь меня. Вам нечего терять, а мне нечего стесняться, – шептал ей Вершинин, целуя ее, сдирая с нее колготки, как зверь, готовый совокупляться при любых условиях.

«Вот это сделка! Вот это я понимаю! И ведь убью двух зайцев: и трояк – неужели я так дешево стою – и дивная мечта семиклассника поиметь практиканточку», – думалось Вершинину.

– Никто ничего не узнает. А если кого-нибудь все-таки угораздит войти, то пусть присоединяется… либо завидует.

– А если я закричу? То всем твоим подлым планам конец, – всеми способами математичка пыталась сбить Леху с толку, но он привык не замечать желаний и прихотей остальных, думая только о себе.

– Кричите, – равнодушно говорил Вершинин, расстегивая свой ремень, сбрасывая рубашку и джинсы. – Мне так даже привычнее будет. Это обычная женская реакция… только кричать вы будете от наслаждения, которое я вам доставлю. Ну же, кричите – это меня заводит! Тем более такого (он сделал акцент на это слово) у вас точно никогда и ни с кем не было… и не будет, поэтому наслаждайтесь моментом. Согласитесь, это запретный плод – так и тянет его попробовать! – облизывался Вершинин, принявшись сдирать с Щедровой одежду.

– Какой же ты наглый, самовлюбленный подлец, Вершинин! Кто-нибудь… помогите, – неуверенно вырвалось у нее.