— Ты опять засел в своём логове? — голос, который я уже слышала. Глубокий и грудной, он непостижимым образом несёт под своим бархатом ледяные иглы. — Фредевин, я не думаю, что было хорошей…

Королева Бриония не заходит внутрь. Она останавливается на пороге, и выгнутые дугой брови приподнимаются. С опущенной головой я делаю поклон. Кроткая девица, не смеющая поднять глаза на королеву. Прижатая к животу картонка скрипит от того, что я сжимаю её слишком сильно.

— Как ты здесь оказалась? — спрашивает королева. Она всё ещё не решается переступить порог, замечаю я, но с явным интересом рассматривает обстановку. — Кто впустил тебя?

— Здесь было открыто, ваше величество. Мне велели передать это его светлости, я подумала, что найду его здесь, — я делаю голос тонким и бормочу едва слышно.

— Отдай это мне, — говорит она мягко и отходит назад. — Я передам его светлости.

Королеве траур к лицу гораздо больше, чем Ханне. С высоких гребней ниспадает кружевная мантилья, среди угольно-чёрных складок шёлка сверкают агатовые бусины. Лицо от контраста и рисовой пудры кажется белым как снег, губы горят на нём алым пятном. Она словно вампирша из деревенских легенд, испившая жизнь мужа ради собственной молодости.

Я выхожу следом и холодею при каждом шаге — бумага под одеждой предательски шуршит. Королева тянет руку, обтянутую чёрным атласом. Ткань блестит и лоснится, словно руку опустили в свежий мазут. Я чувствую взгляд на себе, прячусь за чёлкой и краями чепца, сердечный ритм выбивает сигнал SOS.

Протягиваю коробку.

Но вместо того, чтобы взять её, королева хватает моё запястье. Второй рукой — подбородок. И задирает лицо вверх.

— Ты, — с кровожадным восторгом сказала она. — Я сразу поняла, что здесь что-то не чисто. Даже я не могу проникнуть в эту комнату, а тут какая-то прислуга свободно расхаживает, как у себя дома.

Я отшвырнула ставшую ненужной коробку на кресло и освободилась от хватки.

— Зашла к отцу на работу, подумаешь, большое дело.

— Где скрывается этот щенок?

Мы уставились друг на друга.

— Вы собаку завели?

— Не строй из себя дуру, это оскорбление для нас обеих, — она сжала губы в нитку. С этой помадой рот выглядел как порез. — Мне известно, что ты ехала с ним в одном экипаже. Затем вы оба исчезли, а теперь ты здесь, роешься в кабинете Фредевина. Не трудно срастить всё воедино.

Нужная мне дверь не очень далеко. Буквально считанные метры. Я переступила ногами и шагнула в сторону, словно просто застоялась на одном месте.

— Зачем вы связались с ним? — Этот вопрос давно меня занимал. — Отец и глазом не моргнёт, чтобы разделаться с вами, если условия сотрудничества перестанут быть выгодными.

Она презрительно фыркнула:

— Будто я не знаю. Но и у меня рука не дрогнет, в случае необходимости. Мы с Фредевином достаточно хорошо знакомы, чтобы не питать иллюзий насчёт друг друга. Но он может дать мне то, чего не даст никто другой.