— У вас найдётся место для дамы без транспорта?

Я подхватила юбки и взобралась на подножку раньше, чем кому-то придёт в голову возразить. Принц поспешно подал руку, помогая залезть внутрь.

Мне повезло избежать лишней неловкости. Король спал после обильной трапезы, укрывшись хвостом мантии, и причмокивал во сне.

Эдельгара распирало желание поделиться впечатлениями, но я слушала вполуха, таращась в окно с таким усердием, что заболели пересохшие глаза. Гвардейцы выглядели спокойными, никто не сообщал о подозрительных преградах на пути, кони мерно рысили.

Так почему от этого всего у меня волосы дыбом?

Мы проделали изрядную часть пути. Через пару часов кончится лес, выедем на открытую всем ветрам дорогу через поля. Звуки сливались в однородный фон, странную музыку, в которой вдруг появилась фальш.

— …а ещё она построила школу в одном из… — Эдельгар замолчал, повинуясь моему жесту.

Вороны, которые надрывались на разные голоса всю дорогу, вдруг притихли.

Истошно заржал конь где-то впереди.

— Засада! — взвился крик и тут же захлебнулся.

Я слышу его как через толщу воды, всё вокруг становится медленным-медленным. А потом резко несётся вскачь. Карету дёргает, я слетаю на пол и ударяюсь лбом прямо о сидение. Впереди крики, истошно визжит лошадь, мы несёмся вперёд, вихляя и проламывая кусты. Я разворачиваюсь и вижу в окно, как брошенной марионеткой сползает с козел кучер. Он падает на дорогу с глухим звуком, словно брошенный мешок, заднее колесо подбрасывает.

Король таращит рыбьи глаза и бормочет под нос молитвы, Эдельгар вдруг кричит:

— Вниз!

Он успевает пригнуть мою голову, бывшую отличной мишенью. Тонкое стекло разлетается вдребезги, короткий свист сменяется хрипом. Я поднимаю голову и первое, что вижу: прижатая к горлу иссушённая рука, над которой дрожит древко с оперением. Она становится красной в мгновение ока. Намокают сизые перья.

— Отец!

Принц бросается к истекающему кровью, и теперь уже я хватаю его и валю на пол.

— Ему уже ничем не поможешь, — шиплю я. — Артерию перебили.

Трещат колёса, карету швыряет набок. Мы валимся кучей, руки скользят по чужой крови, звенят осколки. Тошнотворная приторная вонь ударяет в нос.

Страх вне моей головы. Он слеп и глух, он в костях, в мышцах, в обледеневшем до боли желудке. Но не в голове. Выжить любой ценой — всё, чего я хочу сейчас.

Обезумевшие кони выламывают оглобли, нас наконец-то перестаёт волочь по земле. Доносятся звуки боя, скрежещет металл о металл, голоса, треск, ломаются ветки.