– Я привез сюда свою жену против ее воли. Она не сделала ничего дурного, она должна отправиться домой. Можно будет дать ей сопровождение?

Майор смотрел на него.

– Это зависит от вашей готовности сотрудничать.

– Я попрошу ее вернуться. Буду настаивать, если вы это имеете в виду.

– Ее можно было бы отправить назад, – сказал майор, дразня его. – О да. Но, разумеется, может так случиться, что на пути к границе или даже по выходу из отеля ее снова похитят, на этот раз бандиты, иранские бандиты, очень плохие люди, и будут держать ее у себя в горах месяц или два, чтобы потом вернуть хану за выкуп.

Лицо Эрикки сделалось пепельно-серым.

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Недалеко отсюда проходит железная дорога. Сегодня ночью вас можно было бы тайком вывезти отсюда и безопасно доставить в Стамбул. Обвинения против вас можно было бы снять. Вам дали бы хорошую работу, вы бы летали, обучали наших пилотов в течение двух лет. В обмен вы согласитесь стать нашим секретным агентом, вы будете снабжать нас сведениями об Азербайджане, особенно об этом советском, которого вы упоминали, о Мзитрюке, сведениями о Хаким-хане, где и как он живет, как можно проникнуть во дворец – все, что может нам понадобиться.

– Что будет с моей женой?

– Она останется в Ване по своей воле, заложницей вашего хорошего поведения… в течение месяца или двух. Потом сможет присоединиться к вам, где бы вы ни были.

– Если ее с охраной вернут сегодня Хаким-хану, целой и невредимой, и я получу доказательства того, что она жива и здорова, я сделаю то, что вы просите.

– Вы говорите либо «да», либо «нет», – сказал майор, раздражаясь. – Я здесь не для того, чтобы с вами торговаться!

– Прошу вас, она не имеет никакого отношения к моим преступлениям. Пожалуйста, отпустите ее. Прошу вас.

– Вы за идиотов нас держите? Вы согласны или нет?

– Да! Но сначала я хочу, чтобы она была в безопасности. Первым делом!

– Может быть, вы сначала хотите посмотреть, как с ней позабавятся. Первым делом.

Эрикки бросился на него, просунув руку между прутьев, и вся дверь сотряслась от страшного удара. Но майор стоял на безопасном удалении и только рассмеялся, глядя на огромную руку, хватавшую воздух перед его лицом. Он точно рассчитал расстояние, будучи слишком опытным, чтобы позволить застать себя врасплох, и провел в своей жизни слишком много допросов, чтобы не знать, как дразнить, угрожать, искушать, как издеваться и преувеличивать и использовать собственные страхи и ужасы заключенного, как играть истиной, чтобы пробиться сквозь заслон неизбежной лжи и полуправды – чтобы добраться до настоящей правды.

Его руководство предоставило ему самому право решать, как поступить с ними обоими. Теперь он принял решение. Не торопясь, он достал револьвер и направил его в лицо Эрикки. Со щелчком взвел курок. Эрикки не отшатнулся, просто вцепился в прутья своими громадными кулачищами, тяжело дыша.

– Хорошо, – спокойно произнес майор, снова засовывая револьвер в кобуру. – Вас предупредили, что ваше поведение определяет то, как с ней будут обращаться. – Он двинулся прочь.

Оставшись один, Эрикки попытался сорвать дверь с петель. Дверь застонала, но выдержала.