22. Дороги и города

Калинина уже давно никто не называл Аркашей. Разве что самые близкие люди, с которыми столько пройдено… Он был самым молодым из числа выходцев из будущего, но ведь все относительно. Время не стоит на месте, и некогда молодой мужчина стал мужчиной зрелым, по меркам нынешнего века – фактически пожилым.

На палубе пиратской «Лани» он был лишь матросом, одним из многих. На большее претендовать Аркаша не мог. Он же не умел ничего, действительно необходимого мужчине. Как выжил в первые дни – непонятно. Просто повезло. Помимо обыкновенных случайностей имелись задатки мужского характера, и большим плюсом была молодость, если не юность, позволявшая жадно впитывать знания. Аркадий постоянно учился. Не тому, чему учили раньше в школе и институте, а самому элементарному – умению сражаться. Он как бы попал в армию, где куются характеры. Уже потом, много позже, Калинин с благодарностью понял: именно в первый год он стал иным человеком. Из великовозрастного юноши превратился в мужчину.

Ни во Франции, ни в начале пребывания в России Аркадий ничем не выделялся из остальных моряков. Разве что изредка выполнял отдельные поручения, требовавшие грамотности и знания языков. Он не поступил в армию, подобно Командору и Ширяеву, не основал собственного дела, как Флейшман. Так, был некоторое время у последнего на подхвате. На роль помощника Ардылова Калинин не годился, руками работать особо не приучен, образование имел гуманитарное, то есть и в качестве технического специалиста тоже использован быть не мог. Обычная логистика, как это станет называться гораздо позже. Или, проще говоря, что-то где-то достать, организовать подвоз, ну, еще, купить, продать…

В качестве знающего языки Аркадий посетил по делам торговым несколько стран, а там и понеслась его новая работа – торгово-представительская. Кто-то должен продавать созданное на предприятиях Флейшмана, а равно и закупать все необходимое для них же. Из числа не производящегося в России, а то и вообще неизвестного в ней. Внутренний рынок был гигантским, однако требовалась валюта. Хотя бы для необходимых закупок. Когда еще удастся сделать Россию полностью автономной и независимой от иных стран! Или – почти независимой. Какие-нибудь персидские ковры, французская мебель и прочая ерунда в список необходимого не входят.

Попутно Аркадию удалось разок выполнить мелкое дипломатическое поручение. За что он получил от Петра дворянство, а затем, что называется, пошло и поехало.

Формально к Посольскому приказу Калинин не принадлежал, но считался личным представителем прежде – царя, затем – императора. Еще вопрос, смог ли он быть официальным послом при одном дворе? Тут имелись и иные проблемы. Дипломатами становились люди родовитые. Когда повсюду монархия, одним из первых вопросов становится: «А какие у вас титул и родословная?» Протоколы – вещь тонкая. Гораздо проще, когда приехал, передал нужное, побеседовал, предварительно обговорил, а уж затем некто более знатный заверил бумаги высокой подписью.

Но и мотался в итоге представитель дипломатии и торговли в одном лице практически постоянно. Вначале ему нравилось. Молодость, новые впечатления. Теперь понемногу Аркадий стал уставать. Поневоле хотелось чего-то постоянного, не связанного с вечными дорогами. Карета и парусник – не поезд с самолетом. То трясет, то болтает, и так больше половины времени. Заскочишь в Россию, узнаешь новости, а через недельку опять то плывешь, то скачешь.

Теперь Аркадий Васильевич возвращался из Голландии. А перед тем была привычная уже Франция, а Голландия – уже заодно, и так сказать, попутно. Крюк к северу, а затем – финишная кривая через Германию и кусочек Речи Посполитой.

Последняя невольному путешественнику не нравилась. Могут попытаться ограбить, а могут – пытаться напоить. Паны гуляли вовсю, словно иных дел и забот у них не имелось. Гораздо лучшее впечатление производили германские государства. Может, менталитет, может, зачастую карликовые размеры, однако немцы везде старались соблюдать порядок. Потому и путешествие по Германии проблем не сулило.

Наконец, Кенигсберг, далее – по льду Куриш-Гаф, затем – Мемель, а там уже и Россия…

В Мемеле, небольшом немецком городе, самом северном в Пруссии, к Калинину подошел незнакомый мужчина в летах.

– Простите, вы ведь держите путь в Санкт-Петербург?

Осведомленность подозрения не вызывала. Калинин предъявлял подорожную и не скрывал цели путешествия. Он лишь нигде не называл своей негласной должности и представлялся обычным дворянином, пускай и странствующим по торговым делам. Наряду с делами прочими в виде борьбы со скукой, как это водится у людей не совсем бедных.

Кроме того, с ним было трое слуг, людей, подготовленных к разным неожиданностям и вооруженных. Да и сам Аркадий еще во время флибустьерской эпопеи научился немалому и схваток не боялся.

– Да, – тоже на немецком ответил Калинин.

– Не могли бы мы дальше ехать вместе? Дело в том, что я с родней и компаньонами направляемся в Россию, только люди мы исключительно торговые, а мало ли что? Вдруг попадутся разбойники? Что нам тогда делать?