Имя твое конечно знаю, просто первое знакомство случилось на садовой лужайке, где в образе волшебницы ты собирала клубнику.

Уже который месяц нахожусь рядом – для тебя незримо. Испытывая страх потерять обретенное, все же должен проявить себя – написать, что думаю.

Когда твоя жизнь проходит рядом – хорошо работаю. Когда ты задумчива – плодотворно размышляю. Когда что-то напеваешь – отдыхаю. Твое присутствие, пусть даже столь ограниченное, использовал самым эгоистичным образом и дело мое близится к завершению. За время что тебя знаю просыпаться стал с волнением, с боязнью, что вот сегодня увижу с другим. Терзаясь – негодовал, без устали постегивал свою медлительность, тычками шпор-упреков.

Испытывая к тебе влечение – сомневаюсь, возможно оно просто надумано, ведь я ни разу не был рядом. Ты же вовсе меня не видела, не слышала и мы оба не вдыхали друг друга. Сама возможность нашего союза под вопросом, но твоя внешность, манеры, движения вызывают во мне симпатию. Более того, разумом испытываю чувство, что можно назвать любовью. Чувство основанное на увиденном, услышанном, прочтенном, на поступках свидетелем которых стал, на притяжение к человеку которого знаю, наверное лучше чем кого бы то ни было.

Милая, Клубничная фея, надеясь на близкие отношения – предлагаю дружбу. Лишь малая часть этого желания нашла выражение в книжице, что ты сейчас читаешь. Из нее же, сможешь понять какой я сам и к чему стремлюсь. Нет смысла показывать руки без того что они сделали, как и нет смысла хвалиться головой без созданного с ее помощью. Прежде чем шагнуть навстречу я, как древний рыцарь, должен был одолеть своего злого дракона и облачиться в сияющие доспехи, как райский павлин отрастить и распустить веер обворожительного оперения. Сейчас же, если еще не поздно, предлагаю судить по делам.

В своем рабочем кабинете, кажется, провел вечность. Все из окружающей обстановки стало обыденно и знакомо. Все за исключением экрана, где мог лицезреть твою жизнь, и прозрачной части стены – огромного окна, что становилось спасением, когда ты спала. В минуты отвлечения взгляд вяз в созерцании шелковистой листвы. При этом, часто вспоминались услышанные от тебя слова. – «Каждый из людей уникален». – Вот и каждый листик, веточка обступающих дом деревьев представлялись мне особенными и эта неповторимость очаровывала, рождала самые разнообразные мысли, окрашивая их то счастливым восторгом, то щемящей тревогой. Ты и я, все мы, как эти веточки да листики, каждый со своим изгибом, узором. Каждый по-своему видит мир.

Милая фея, строки, что ты читаешь написаны здесь, за этим самым рабочим столом. Многое из их сути родилось под гипнотическим влиянием всегда особенной жизни, что не только дарила вдохновение, но и заставляла сомневаться в нужности моей работы.

Неужто со своими нравоучениями, желанием сделать людей лучше, я покусился на святое – на уникальность каждого? Неужто просиживая в одиночестве, занимался самообманом, целиком поддавшись азарту созидания мира идеального – забыл о реальности? Стремясь к совершенству, пытался установить общие для всех ценности, даже не усомнившись – нужно ли людям мое писание.

И пусть забавно представлять миры, где в гармонии соседствуют обманщики и обманутые, воры и обворованные, мучители и их жертвы, убийцы и желающие умереть от их рук. Возможно, действительно, такие места существуют. Пусть и искусственные, кем-то созданные – подобие виртуальной иллюзии, в чреве фантастической, надежно запертой машины. Ясно, что никто из разумных не пригласит к себе и тем более не возьмет на себя убийство, – пусть и убийцы. Никому ведь не нужен будешь если взрастишь в себе злодея. Пожалуй, только зверям, что с удовольствием пожрут себе подобного, не заботясь о будущем твоей души, ибо в дикости своей не способны на такое могущество. Так и мы, люди – этого не можем.

Так успокаивал себя. Так убеждался – нужно что делаю! Ибо не каждый из людей хочет остаться бренным зверем. Выбор ведь есть, а я напоминаю о нем.

Стоит ли делать то, что уже сделано до тебя?

Думаю, да, если дела твои исходят от сердца. Так однажды, четко представил, как вызревали мысли того или иного человека, как в голове его годами перерождалось впитанное. Творчество, мысли некогда живущих людей обретали новые формы, но по сути своей сохраняли прежнее содержание. Поколение за поколением какая-либо идея совершенствовалась, оттачивалась, адаптировалась под ныне живущих и каждый раз считалось – достигнуто совершенство, пока не рождалось новое поколение и кто-то, загораясь той-же идеей, в расцвет сил своих – будоражил умы. Часто, дети взращённые на творчестве своих отцов превосходили их, но в тоже время сами становились родителями.

Но как быть, когда твои предшественники Бог и Человечество? Как созидать, когда первый совершенен, а второе многообразно? Даже надежды нет охватить, осмыслить их полностью. Ограниченному не дано постигнуть всю Божью полноту, так и при самом детальном описании останется область Человеческого, что может оказаться исковерканной костными попытками все упорядочить.

Страшась ввести в заблуждение, делюсь только тем что постиг сам. В награду за труд свой надеюсь обрести тебя и будет совсем хорошо если сделанное укрепит устремления многих. Узнав тебя, милая фея, я понял для чего живу. Осознал ту веру с которой не страшно умереть. Почувствовал, как исполняюсь почитаемой тобою верой, что поселившись в людях способна утвердить род человеческий в его дальнейшем бытие.

***

Близко-близко, передо мною ее лицо. Отчетливо видны каждая ресничка, каждая складочка губ, удивительно ясные глаза и бездонные зрачки, в глубине которых хочу уловить мысли без недомолвия, что рождает неуклюжесть слов. Хочу убедится, что влюбляюсь в действительно настоящую – в не созданную кем-то иллюзию.

При кажущейся близости, она по-прежнему далеко, все так же находится в своем доме, за пол земного шара от меня. Лишь одно отлично от прежнего времени – она знает, что смотрю на нее, и тоже видит меня.

Уже который день мы неразлучны, болтаем без умолку, делимся сокровенным. Иногда утомленные замолкаем, пока кто-нибудь не выдержит и не начнет отправлять забавные строчки, тогда тишина отступает вновь.

Звук нежнейших колокольчиков, проникающий в самое сердце, я слышал и раньше, но сейчас ее хрустальный смех стал особенно драгоценным, – она смеется со мной. Глаза девушки искрятся живыми огоньками, на щеках проявляется румянец. Разделяющее нас расстояние бессильно ослабить силу женского обаяния. Полностью одержимый чарами, что буквально заполняют пространство вокруг, я с облегчением осознаю – рядом нет других мужчин, иначе и они были бы сражены.

Прямо спрашиваю ее. – Чувствуешь ли торжество своей власти?