Омельченко пошел им навстречу.

– Привет, Александр Михайлович, – протянул ему руку начальник политотдела. – После беседы с генералом зайди ко мне.

– Зачем я ему?

Полковник невесело чему?то усмехнулся.

– Он объяснит.

Усмешка начальника политотдела ничего хорошего не предвещала.

Тупиков сидел с Меньшиковым, крупный, симпатичный, в новеньком кожаном реглане. Окинул вошедшего хмурым взглядом и, не поздоровавшись, кивнул на стул.

– Присаживайтесь.

Меньшиков виновато опустил глаза.

Омельченко сел.

– Слушаю, товарищ генерал.

– Нет уж, это мы тебя послушаем. – Тупиков уставился на него проломным взглядом. – Докладывайте, как дела у вас, как настроение, как дисциплина.

– Дела неплохие. – Омельченко был сбит с толку вопросами, ответ на которые генерал отлично знал по донесениям, и переходом с «ты» на «вы» и обратно. – Прошлой ночью нанесли бомбовый удар по Севастопольскому порту. По предварительным данным, уничтожены склады боеприпасов – был виден большой взрыв, – с горючим и техникой; повреждено четыре судна.

– Это мне известно, – насупился Тупиков. – Вы доложите мне лучше о дисциплине в полку.

«Неужто кто?то натворил что?то ночью?» Но вряд ли Тупиков прилетел из?за такой мелочи.

– На дисциплину тоже пока не жалуюсь, – твердо ответил Омельченко. – Люди понимают, что война, и честно выполняют свой долг. Мелкие нарушения, само собой, случаются…

– Мелкие? – Тупиков полез в карман и достал листок бумаги. Пробежал по нему глазами. – Пьянки, драки – мелкие?

– Я не знаю, что вы имеете в виду.

– Не знаете? – Тупиков снова заглянул в листок – С летчиком Филатовым по возвращении его в часть пьянствовал?

«Вот он о какой пьянке».