– Хм. – Я слушала ее лишь краем уха, так как высматривала обоих драконов, которых видела той ночью, однако на горизонте резвилась только пара-тройка птиц. Аарванда не было уже три дня, и я возобновила тренировки с Марроком. Он стал не таким безжалостным, как прежде, но спуску мне все равно не давал. А если я не упражнялась в зале, то бродила по замку. Браслет у меня на ноге совершенно не собирался отводить меня к Арианрод, и я постепенно начала задаваться вопросом, зачем она мне его дала. Я поискала в библиотеке какие-нибудь материалы об артефактах, но ничего не нашла, и передала Тарону еще одну записку для Эзры. Впрочем, без помощи Аарванда он, очевидно, понятия не имел, где нам встретиться, или не хотел опять подвергать меня опасности.

– Пойдешь со мной к Эйдену? Сегодня я его уговорю прийти со мной в нашу комнату. Ему нужно принять ванну.

– Ты что, чокнулась? Это же так опасно!

– Да, но он плохо себя чувствует. И не хочет сказать правду. Я заметила по цвету его кожи и глазам. Он через слишком многое прошел. Эйден долго не продержится, если я ничего не предприму. Его тело уже давно сдалось бы, не будь так силен дух. Однако даже он почти достиг своего предела. – Она говорила с отчаянием, которого обычно в ней никогда не было.

– Он ведь тебе небезразличен, не так ли? Почему ты не признаешь этого?

Маэль пожала плечами.

– Потому что это неважно.

– Как вообще так случилось, что вы вдвоем стали проводить время вместе?

– Я ходила с Эме в шато. Мы собирались поговорить с Климентом Токвилем. Приблизительно за полгода до нашего отъезда. Эйден даже не пустил нас к нему, ну, ты же сама знаешь, каким он всегда был. Надменный и высокомерный. Пару дней спустя я столкнулась с ним в Броселианде, когда собирала травы. Сначала он взбесился, что я отправилась одна, а потом извинился и даже мне помог. С того момента мы все чаще встречались в лесу. Во всяком случае некоторое время. Поначалу просто разговаривали. Он умеет быть весьма забавным, если захочет. Меня должно было насторожить, что на людях он продолжал меня игнорировать, как и прежде. Никто не знал, сколько времени мы проводили вместе. Однажды он впервые поцеловал меня, и это… – Она прокашлялась. – Это было по-другому, не так, как с парнями, с которыми я целовалась раньше. Казалось, что это что-то значило.

– Но это не так?

– Не для Эйдена. Без понятия, чего он от меня хотел. Я бы не удивилась, если бы он поспорил со своими дружками, что затащит меня в постель.

– У Эйдена Токвиля не было дружков, – сухо напомнила ей я.

– Ты поняла, что я имею в виду. Большего я ему не позволила. И слава богу. Потому что через день после того поцелуя я увидела, как он гуляет по деревне с другой девушкой. Они ели мороженое. И держались за ручки. Не то чтобы это был мой звездный час. Я проследила за ними, наблюдала, как он ее целует, а она оказалась определенно более открытой для его попыток сблизиться. – Она немного помолчала, но нетрудно было сообразить, как сильно ее до сих пор волновало то воспоминание.

– Что же произошло потом? – аккуратно спросила я.

Она повела плечом.

– Я больше не ходила в лес или в какие-то другие места, где встречалась с ним. Я так филигранно вырезала его из своей жизни, как только могла. Он звонил нам, но я всегда бросала трубку. В тот вечер, когда он исчез, мы разговаривали в последний раз. Точнее сказать, мы ссорились, он поцеловал меня, а потом пропал. Я тут же поверила, что он смылся, когда мне стало об этом известно. Притом я хорошо его знала. Эйден не из тех, кто вот так запросто сбежал бы. Но я так злилась и обижалась на него.

– И имела на это полное право. – Я похлопала ее по руке. – Я спущусь с тобой в темницу.

Сестра улыбнулась:

– Я делаю это не из-за угрызений совести, а потому что выполняю свой долг как целительница.

– Естественно. А он до сих пор высокомерный, заносчивый и страшно неблагодарный.