Юноша торопливо качнул головой. Не то, чтобы он был против, просто в прошлый раз демоница озвучивала эту проблему. И настойчиво убеждала его, что такое может произойти с девушкой, потому ноне ему было стыдно за свое ослушание.

— Это надобно не только вам, господин, — все также настойчиво протянула Толиттама, поелику того согласия требовала Кали-Даруга, коя все же не решалась в отсутствие Першего излишне беспокоить мальчика. — Это нужно и самой госпоже, и вашему ребенку. Разве допустимо женщине в положении, как было давеча так кричать, кидать в вас вещи, унижать перед вашими людьми. Послушайте меня, мой дорогой господин, днесь госпожа спит. Я пошлю королеву марух Стрел-Сороку-Ящерицу-Морокунью-Благовидную к рани Темной Кали-Даруги и к утру уже беса установят и госпожа станет прежней.

— Нет, — чуть слышно отозвался Яробор Живко, внутри жаждая, чтобы его смогли уговорить, и, проявляя в том бестолковое, как и сам понимал, упрямство. — Нет. Нужно было не снимать тогда. Нужно было прислушаться к словам Кали. Я же настоял на своем, и теперь должен найти к Айсулу подход.

— Вельми она сварливая девочка, — еще ниже пропела над ухом Толиттама и ласково прикоснулась к мочке уха, намереваясь снять напряжение с плоти и собственной близостью убедить мальчика поступить, так как нужно.

Совсем тихо скрипнула створка дверей, и обидчиво прозвучал голос Айсулу:

— Ты же обещал мне. Обещал. Опять вы тут шушукаетесь, и теперь я уже сварливая, скоро стану не нужной вещью.

Толиттама резко отстранилась от Яробора Живко, а тот также стремительно вскочил на ноги. Занятые беседой они и не приметили прихода Айсулу или, что вернее, та нарочно пришла бесшумно, чтобы оправдать свои подозрения и поступки.

— Госпожа успокойтесь, — медово протянула Толиттама и слегка склонила голову, стараясь тем самым показать свое более низкое положение в сравнение с девушкой, чтобы снять ее нарастающее недовольство.

Впрочем, это не помогло и раздражение Айсулу от тех слов всего-навсе многажды усилилось. Ее дотоль светлая кожа покрылась крупными пурпурными пятнами, а тонкие рдяные губы и вовсе изогнувшись, блеснули багрянцем цвета, словно кожа на них полопалась и выплеснула из своих недр красную юшку.

— Не смей мне приказывать… Ты! ты! разлучница! — закричала Айсулу и дробно застучала ногой по полотну ковра устилающего пол в юрте.

Еще миг и девушка нежданно кинулась в сторону апсарасы, вскинув вверх руки, несомненно, намереваясь ухватить последнюю за волосы. Яроборка данное желания не столько понял, сколько ощутил, посему резко рванул наперерез супруге, закрывая своим телом Толиттаму.

Также скоро дотоль жаждущие ухватить за волосы апсарасу руки девушки сжались в кулаки, и, упершись в грудь выскочившего пред ней рао, шибутно и больно застучали по его поверхности. Вызывая пронзительный скрип ребер и ретивое мотыляние внутри точно подвешенного на тонких нитях сердца.

— Ненавижу! ненавижу ее! — еще громче выдохнула Айсулу, вымещая единожду ревность и любовь на том, кто был ей дороже всего.

Юноша надрывно качнулся назад…вперед под теми ударами, а после, вскинув руки, ухватил супругу за плечи и также мощно, как до этого она его колотила, потряс ее вперед…назад, весьма гневливо молвив:

— Прекрати себя так вести! Прекрати сейчас же!

Сие покачивание девушки на малеша снизило выплескиваемое ей негодование и, кажется, на самую толику охладило горячность самой плоти. Яробор Живко еще раз тряхнул супругу, и, заглянув в глубины ее голубых очей, приоткрыл рот, желая, что-то сказать. Тугой корчей, внезапно, свело не только его губы, перста, но и руки, ноги, позвоночник…

Еще морг и пред очами нежданно выплыла и вовсе чудная картина.

Плоскогорье на удивление было насыщенно зеленого цвета… Не то, чтобы там росла такого оттенка трава, это просто такого окраса была почва али скальные отложения. Ибо возвышающаяся справа гора с грубо обтесанной утесистой вершиной казалась такого же зеленого цвета, что и долина, раскинувшаяся подле ее подножия с малыми островатыми взлобками. Уходя подалее более могутными приподнятостями рельефа в виде кособоких бугров. Однако сие были не горные гряды, почасту виденные мальчиком на Земле, а отдельно стоящие друг от друга хребты не связанные меж собой отрогами, цепями аль системами.

Если здесь, точно в шаге… в достаточной близи, зелень почвы напоминала ковровое покрытие, и не имело на себе какой-либо растительности не то, чтобы кустов, деревьев, но даже и трав… То по мере удаления окутывалась голубоватой дымкой, испускаемой густым сине-алым сиянием неба, степенно тучнеющей и вовсе скрывающей сами очертания хребтов на горизонте.

Неподражаемо великолепным был небосвод, раскинувшийся над тем горным плато. Он чудился вельми низким и ночным, оттого зримая синева оттенялась фиолетовыми переливами, наполняющими его изнутри, из самих глубин космоса. Россыпь еле проступающих серебряных звезд насыщала все небесное пространство. Однако звезды те были такими мелкими вроде просыпанное по глади просо, посему не зрелось их мерцания. Впрочем, вместе с тем, ярко горели две вельми крупные из них и это были не просто крохи звезды… Это были два мощных светящихся ромба раскидавших в четыре стороны свои могутные голубые лучи. Сияющие звезды нависали над панорамным видом долины, расположившись над вершинами диагонально лежащих хребтов, точно касаясь их остриями.