Я летел ретиво повдоль газовой оболочки Земли, ничего, не замечая округ себя и раскидывая в разные стороны такое множество маханьких в сравнение со мной искр, напоминающих мельчайшие газовые шары, мельчайшие звезды. Не менее часто ноне попадались мне еще меньшие по размеру крупинки, каковые можно было б отнести к такому космическому объекту, как планета. И это казались не только малые в сравнение с искрами — звездами объекты, но и вовсе слабо горящие. Не столько потухшие, сколько точно насыщенные иной составной, газо-пылевого вещества, а потому сияние их было приглушенным, неясным, то блекло-голубым, то мрачно-красным, то молочно-серебристым, то бурым. Впрочем, с тем отчетливо на поверхности их тел, схожих с видом планет, я видел многообразие борозд, рытвин, вспученностей, выемок, аль как сказали бы люди, составляющие грани моего естества, это проступали кратеры вулканов, скалы, каньоны, русла рек, узбои текущей лавы, ровные возвышенности, низменности, утесистые горные гряды.

Также обок меня шныряли каменные обломки, ошметки, иноредь своим видом напоминающие астероиды. Они имели и вовсе малые размеры, и формы их большей частью выглядели обломочными, угловато-сглаженными. Сами же поверхности выщербленные, неровные, со множеством выемок, углублений, вмятин, наплывов, порой отливали металлическим отблеском, а изредка были черны, как сажа. Непрестанно мимо проносились спутники, не всегда меньшие по виду, обаче не менее чем астероиды изрыто-щербатые, инолды они глазели темными, темно-бурыми, темно-голубыми аль льдяными своими боками. Не редко пролетали подле коричневые с изорванными, обугленными али рыхлыми формами аэролиты, сидеролиты, уранолиты, метеориты. Они двигались столь быстро, что пылала вкруг них газовая оболочка Земли. Однако сами эти объекты не светились, не сияли как звезды, не исторгали даже того малого свечения планет. Они вроде отбросов, останков некогда чего-то цельного, имели такие же каменные, металлические внутренности… темные и безжизненные. Не в понимание цвета, а в понимание сути.

Я несколько снизил скорость. Только на малость, сдержав свой полет и резко упал вниз, жаждая попасть в огромное густое облако, испещренное всевозможными цветовыми лучами света. На немного даже потеряв возможность шелохнуться. И тогда я вновь увидел, как из глубин широкого почти ярко-желтого рукава, подымающегося с поверхности Земли, выкидывало в густоту того облака крошечные системы, напоминающие своим строением Солнечную. Объятая по коло сферическим полупрозрачным веществом система, на вроде яйца, замыкала в себе в черном мареве: газы, пыль, мелкие частицы, более весомые болиды, метеориты, блекло-голубые, мрачно-красные, молочно-серебристые, бурые крохи — планет, кружащиеся вкруг рдяно-золотой искры поместившийся в центре. Планеты, которые по мере удаления от своей искры набирали в размерах, а посему зрелись их изъеденные рытвинами, углублениями, вспученностями, шишками поверхности. Только нынче не всегда в тех вылетающих системах в центре горела звезда, все чаще и чаще сосредоточием того объекта становилась планета, обок которой кружили по коло спутники, астероиды, аэролиты, сидеролиты, уранолиты, метеориты. И тогда лицезрелись их обломочные, угловато-сглаженные формы со множеством выемок, углублений, отливающих металлическим отблеском, али чернотой, как сажа… темные, темно-бурые, темно-голубые аль льдяные выщербленные куски…изорванные, обугленные останки.

Внезапно луч света, наполняющий плотность самого облака резко вдарил в центр одной из систем, зависшей обок меня. Поток голубого света единождым махом расчленил окружающее систему вещество и словно прицепил к своему острию две получившиеся расколотые половинки яйца да все еще вращающееся подле его стен марево газа, пыли, мелких частиц, болидов, метеоритов, астероидов. Сама структура при ударе распалась и оттуда вырвались не только планеты, но и астероиды, спутники, метеориты, аэролиты, сидеролиты, уранолиты, точно тем размножаясь и, определенно, плодя на Земле в людях тех самых: истязателей, половых безумцев, насильников, убийц, садистов, тиранов… А может только лентяев, жестоких, бесчувственных, непримиримых, мстительных, безразличных людей.

Широкая полая труба, со стальными переливами света, нависающая над самим облаком и уводящая из самой атмосферы в космическое пространство, а далее, как я ведал, соединяющаяся с установленным подле чревоточины мощным накопителем, величаемым Навь, чуть слышно издала тугой звук всасывания. И внутрь ее безбрежных глубин влетела не только расколотая пред моими очами система, но и многие иные, вслед за коими также потянулось, марево, газ, пыль, частицы, планеты, астероиды, спутники, метеориты… Улавливая, утягивая всех тех кто на планете Земля мог бы творить неправедность среди себе подобных… не трогая лишь искры… Искры, оные всегда являлись сутью, солью любой планеты, и несли в себе все самое прекрасное, что было вложено, прописано в их Творцах, Родителем. Искры, звезды, каковые ноне я вже смог разглядеть имели по четыре тончайших лучика. И тем, вроде указывали на собственных Творцов, або у одних они переливались серебристым сиянием, у других золотым, а у третьих платиновым только с зеленоватыми остриями. Те самые лучики были так тонки… так трепетны, что своей ажурностью напоминали усики насекомых, создателем которых являлся мой любимый Отец, Господь Перший.

Днесь передо мной шел бесконечный, ритмичный и ни на миг, ни прекращающийся рабочий поток. И я почему-то смотрел на успевающие выскочить из полой трубы и облака метеориты, астероиды, спутники, планеты и понимал, вот! вновь родился, избежав участи гибели, какой-то не самый лучший человек, оный возможно когда-то выдумает на Земле новую, жестокую религию, или поведет к войне народы, а может только будет мучить, унижать своих близких, сродников.

Нежданно возле меня возникло здоровущее, лазурное и одновременно прозрачное творение Небо. На мощном теле льва Моголь находилась голова птицы с серебристо-переливающимся загнутым клювом и крупными голубыми очами. Два огромных крыла таких же нежно-лазурных неспешно подымаясь вверх…вниз поддерживали Моголь в вышине, а перья, где кончики смотрелись заостренными, будто опирались на облачные испарения. Мощные лапы, увенчанные железными когтьми, были плотно прижаты к телу, отчего казалось, создание прилегло сверху на облако. Не менее длинный хвост Моголь в навершие имел острый серебряный коготь.

Внезапно творение Небо, энергично дернуло хвостом и серебряный коготь поймал на собственный заостренный кончик и вовсе удивительное создание…

Создание… искру… сияющую искру, как знал я…

Душу, как сказали бы сами люди.

Это было кубовидное мерцающее золотым светом тело, определенно, сохранившее размер человеческого мозга, студенистое, и напоминающее своим неторопливым движением медузу. Вся поверхность того подвижно-вязкого, почитай прозрачно — красного организма, была увита тонкими, длинными, золотыми нитями (при помощи которых в дальнейшем осуществляла управление новой плотью) при движении синхронно трепещущих. Сквозь сие вещество, выполняющее днесь роль самого скелета нового организма, зримо, несмотря на яркость мерцания красного и золотого света, все еще проглядывал человеческий, студенисто-желтоватый мозг, очевидно, не полностью растворенный поедающей его искрой. Оболочку головного мозга сейчас сверху вроде как обволакивали нитевидные усики искры, пробившиеся чрез кровеносные сосуды. Они частью расчленялись на более тонкие отростки, каковые своими заостренными верхушками вновь внедрялись в рыхлую соединительную ткань, испещренную бороздами, извилинами, сосудами, некогда питающими этот центральный орган человека.

Моголь резко дернула к себе хвост и прицепленную к когтю искру, подтащив ее к отворенному клюву. Она неспешно высунула оттуда долгий прозрачный язык и облизала его завершием кубовидное золото-красное тело так, что оно видимо прогнуло собственную, студенистую поверхность в местах касания, и враз вытянуло отвесно вниз все золотые щупальца. Моголь медлила еще миг, а после, широко отворив клюв, срыву толкнула сияющую искру себе в пасть, издав слышимый звук засасывания, поддерживаемый легкой вибрацией лазурных перьев на голове. Искра, будто подхваченная дуновением, мгновение спустя уже пропала в пасти создания Небо, слегка подсветив своим сиянием ее бездонные нутра и удлиненно-овальный резервуар в верхней части туловища, заполненный особой биологически активной средой, по составу схожей с околоплодными водами живых существ, в коем и очутилась. Ожидая новой плоти и продолжения собственного существования, где-то в иной Галактике Всевышнего, куда ее вмале доставит Моголь!

И тогда я наново с тоской подумал об Отце, и разком рванулся вверх, туда в газовую оболочку, окутывающую по коло Землю. Ощутив, обозрев себя, я понял, что сызнова вырос, и теперь имел не только полноценное сияющее туловище, но и руки, ноги, поверхности которых были обвиты едва проступающими оранжевыми паутинными кровеносными сосудами, ажурными нитями кумачовых мышц и жилок.

Я был уже почти готов к перерождению и теперь… Только теперь осознал, как важна будет для меня будущая человеческая плоть. Когда я смогу обзавестись костяком, стержнем мощным и сильным, абы стать… Стать Богом, Зиждителем, Господом.

Посему я полетел много быстрее, прислушиваясь к зову, что щелчком отзовется во мне и позволит направиться туда… вперед… к новым свершениям… Мне, Крушецу, будущему Богу, Зиждителю и лучице моего любимого Отца, сына Родителя, старшего из печищи Димургов, Господа, Зиждителя, Бога Першего!