Как по команде, веселье в комнате ощутимо подутихло, словно заговоривший имел в руках невидимый пульт с регулятором громкости. Феец явно был непрост. О чем и свидетельствовали его глаза, полностью черные, точно залитые смолой.

Мне сделалось откровенно жутко. И хотя про себя я без устали, словно мантру, повторяла: «Только не смотреть на рога. Только не смотреть на рога», стоило только наткнуться на один примечательный образец, как тут же сделала ровно наоборот.

Растерявшись, я, видимо, просто не рассчитала время и задержала своё внимание на головном «украшении» черноглазого так долго, что он это заметил. Резные ноздри крупного породистого носа на мгновение раздулись, а рога, кажется, ещё больше налились багрянцем.

Сид отлепился от стены и медленно двинулся мне навстречу. Уран тут же отступил в сторону, безо всяких предисловий вдруг утратив всякий интерес к дальнейшему заигрыванию.

Я сделала шаг назад, оглядываясь на Ирмину, с лица которой тут же слетела вся расслабленность. Судя по напрягшейся на её талии мужской руке, фейку банально удерживали, не позволяя встать и, возможно, наделать глупостей. Мой взгляд сам собой метнулся к спасительному выходу, но пепельноволосый сид, у которого Ирмина сидела на коленях, отрицательно покачал головой.

Сначала я не поняла, отчего возникло легкое напряжение в шее. Затем оно усилилось и, немного повернувшись навстречу своей новой «проблеме», я осознала: краснорогий тянет меня за ленту, постепенно распуская одну сторону свободно завязанного банта.

Трельги на концах ленты жалобно позвякивали, отчего-то, несмотря на шум, слышимые неожиданно громко.

— Вижу, ты решил сразиться со мной на турнире, Брон, — прозвучала от порога хорошо узнаваемый низкими рокочущими нотками голос. — Или не станем откладывать?

Давление в шее прекратилось, и я, не скрывая радости, стремительно обернулась к Замфиру.

Не знаю, что там происходило за спиной. В этот момент несказанного облегчения мне на то было совершенно наплевать. Могу лишь предположить, что полыхающий гневом, в ореоле красного тумана Железный Король произвел на сида достаточно весомое впечатление, дабы заставить отступиться.

Замфир далеко не нежно схватил меня за руку и быстрым шагом, почти волоком, увел с вечеринки. Учитывая скорость и ширину его шага, я едва ли не задыхаясь бежала за ним, начиная всерьез волноваться уже по другому поводу.

В такой слепой ярости мне не доводилось видеть короля даже когда он прервал наше с Эфаиром свидание…

Битый час, даже не потрудившись раздеться, я уныло слонялась из комнаты в комнату своего временного убежища. Приходилось признать очевидное — наш с Ирминой план с треском провалился. По крайней мере, та его часть, где Замфир таки соизволит задержаться и наконец-то поговорить.

Однако, вместо разговора король на сверх-скоростях просто притащил меня в мои же покои, и, даже не взглянув, молча оставил думать над своим опрометчивым поведением. В довершение ко всему, я, похоже, снова осталась взаперти, лишившись возможности покидать коронный ярус без монаршего дозволения

От глубины разочарования у меня пока даже не было сил злиться на столь вопиющее самоуправство.

Я окинула удрученным взглядом громко тикающие напольные часы. Стрелки показывали полночь. Скинув туфли и подобрав тут же ставший слишком длинным подол платья, неспешно отправилась в спальню. Следовало хотя бы попытаться уснуть.

Флёр ударил внезапно. Казалось, каждый рецептор в теле заликовал и раскалился. От шока и резко нахлынувшего возбуждения я на мгновение захлебнулась воздухом, вытянулась в звенящую от напряжения струну.

Словно только этого и ожидая, мой собственный флёр вдруг распустился хищным ненасытным цветком, мягко, но не менее сокрушительно атакуя в ответ. В ту же секунду я услышала низкий мужской стон и едва успела обернуться на звук, как была приподнята сильными руками, а затем прижата к ближайшей стене.

Заставив обхватить себя ногами, на меня яростно и одержимо смотрел Железный Король.

— Спящие** — мне свидетели, я пытался… Всеми силами пытался держаться от тебе подальше! — практически прорычал Замфир, поджигая фитиль нашей невозвратимости своим полубезумным лихорадочным взглядом,