— Проходите, стрекозки, — побуждая нас двигаться быстрее, сказал сид, указывая приглашающим жестом в центр небольшой, утопающей в зефирных клубах розоватого дыма комнаты.

Ирмина шла первой, и мне оставалось только надеяться, что на фоне её грациозных и чувственных движений мои не выглядят как ковыляние переработавшей путаны.

На какое-то непродолжительное мгновение, едва Высшие разглядели, кто именно к ним пожаловал, в комнате воцарилась тишина. Разумеется, явившись нежданными, мы оказались в эпицентре всеобщего внимания.

Вокруг, на многочисленных диванах, оттоманках, креслах и стульях сидели высокородные фейцы, в подавляющей массе подданные Азаргэса. Узнать их было несложно. Почти каждый представитель Двора Ветра даже сейчас, находясь в неформальной обстановке, имел в своей одежде элементы голубого и серебряного цвета — сочетание, являвшееся частью широко известной королевской символики сумеречных земель.

Также среди азаргэсцев часто встречались Высшие — обладатели весьма впечатляющих роговых выростов на голове, причем последние отличались довольно большим разнообразием форм и размеров.

В день официального прибытия их делегации Ирмина сразу предупредила меня, что к рогам у азаргэсцев отношение особое. Дотронуться до них без дозволения мужчине — значит нанести смертельно оскорбление. Сделать то же самое женщине — предложить себя в качестве развлечения на ночь. В случае же взаимной симпатии рога превращались в самую настоящую эрогенную зону, способную за пару поглаживаний довести фейца до состояния полной боевой готовности.

Но что самое примечательное, ко Двору железного короля пожаловали далеко не рядовые азаргэсцы. Клинки — как их с придыханием называла Ирмина. Ими были элитные воины, представители дворцовой гвардии, известные не только своими ратными умениями, но и напористым похотливым нравом.

Как выяснилось, чтобы спровоцировать Клинок на активные действия, до рогов не нужно было даже дотрагиваться, достаточным расценивался и просто заинтересованный взгляд. Если гвардеец короля Кэдогана решал, что его выросты на голове стали предметом любопытства приглянувшейся ему девушки, то последствия могли наступить самые непристойные.

Отчего-то Ирмина решила, что компания этих непредсказуемых, убежденных в собственной неотразимости и безнаказанности сидов, самая для меня подходящая.

— Возможно, я и в самом деле преступно не разглядел главное достоинство нашей прелестной гостьи, — не хуже балаганного конферансье, приковывая к нам ещё большее внимание, вещал Уран. — А что скажешь ты, Ирмина? Тебе я угодил?

— Можешь быть спокоен, в моем случае ты не промахнулся! — Ирмина подняла вверх руку и словно намекая на то, что её пальчики и в самом деле ловкие да шаловливые, игриво ими пошевелила.

Не теряясь и, похоже, вообще чувствуя себя как рыба в воде, фейка не мешкая устроилась на колени какого-то здоровенного сида. Мужчина сидел развалившись в массивном кресле, демонстрируя в распахнутой на груди бледно-голубой сорочке, впечатляющие рельефы молодого тренированного тела. На голове, загибаясь к затылку, красовались темные рога, покрытые у основания вязью черных рун.

Судя по мужской реакции на буквально упавшую ему в руки Ирмину, оба были хорошо знакомы и явно рады друг другу. Подметив это, я про себя с облегчением выдохнула. Всё же идти на столь резкое сближение с совершенно незнакомыми Высшими в мои планы не входило категорически.

— В таком случае, давайте придумаем Стрекозке более подходящее прозвище. — Уран галантно предложил руку, и едва я не без колебаний её приняла, крутанул меня так, словно мы были танцоры на паркете, демонстрирующие себя строгому жюри.

От резкого движения полы платья взмыли в воздух, до предела открывая фривольный разрез на бедре. Зрелище вызвало оживление у азаргэзцев, и комнату наполнили громкие хлопки и возгласы одобрения.

— Юлия Сладостные Холмы! — выкрикнул кто-то из собравшихся.

— И Ущелья… — тут же добавил светловолосый сид, раскуривая нечто похожее на земную сигару, только немного тоньше и синеватого цвета.

Громоподобные взрывы хохота на мгновение почти меня оглушили.

— Юлия Услужливые Губки, — разрезая смех и гам хриплым, словно простуженным голосом вдруг промолвил кто-то за спиной.

По затылку тут же паникующей толпой забегали мурашки. Я развернулась, наткнувшись взглядом на худощавого, очень высокого и плечистого сида. Он стоял, скрестив на груди руки, оперевшись плечом на выступающую из стены каменную полуколонну. Темно-красные, испещренные многочисленными засечками рога наподобие своеобразной костяной короны обвивали черноволосую голову.