– В общем, так получилось, я… я однажды солгал тебе, – она даже чуть не рассмеялась от облегчения.

– Так, – отметила она, что приняла эту информацию к сведению, и машинально сложила руки на груди почти таким же жестом, как ранее Лис. – И в чём именно?

Совершенно измучив свои и без того сегодня основательно засаленные волосы, он таки сумел, наконец, признаться и разъяснить, в чём суть дела.

Рэми с некоторым даже любопытством отметила его совершенно малиновые уши при тёмно-буром лице. Право, он действительно выглядел как человек, не очень-то искусный во лжи: сама Рэми в жизни бы не сумела так покраснеть из-за такого пустяка.

Помолчав несколько секунд, она отметила:

– Честное слово, мне кажется, я не встречала ещё в Мариане ни одного человека, который не пытался бы мною манипулировать. Точнее, – тут же поправилась она, – который ещё и не преуспел бы в этом деле.

Она была весьма недовольна этим обстоятельством. Все встреченные ею марианцы были весьма искусны в психологических играх разных сортов, и самой Рэми было досадно, что она раз за разом попадала в их ловушки.

– Прости, – покаялся Эртан, признавая справедливость претензии. Ведь не поспоришь: действительно, проманипулировал, да ещё так собой гордился, что удалось!

– Да не за что прощать, – изящным движением брови отмела Рэми существование каких-то счётов между ними, а после хитро улыбнулась и напомнила: – Тебе за это уже прилетало. Сумкой. И стулом.

Он несмело улыбнулся, припомнив, что, в самом деле, Рэми уже закатывала скандал на тему: «Ты мною бессовестно манипулировал!» – и, видимо, считала на том вопрос закрытым.

– Мне кажется, – между тем, пустилась она в размышления, – манипуляция без единого слова лжи даже ещё похуже, чем прямое враньё, Эрт. А ты, как ни крути, в первом изумительно хорош, и едва ли это когда-нибудь изменится.

Он согласно и недовольно передёрнул плечами.

Она подошла к нему, обняла и поцеловала в висок – всё ещё красный-красный от смущения.

– Но я тебя всё равно люблю, – тихо призналась она. – И уже не представляю другим.

Явно улыбаясь, он, тем не менее, опустил глаза, видимо, взвешивая внутри себя, насколько для него важно уметь тонко манипулировать окружающими.

Вдохновлённая возможностью проявлять великодушие Рэми между тем продолжила:

– Я даже не буду просить, чтобы ты так больше не делал со мной; всё равно же будешь!

– Буду, – покаянно согласился он, прижимая её к себе.

Лицо его уже почти вернулось к естественному оттенку, а вот уши всё ещё алели, что приводило Рэми в восторг: она впервые видела его настолько неприкрыто смущённым, и это казалось её очень забавным, интимным и почему-то весёлым.

– Но я найду, чем тебе ответить! – пообещала она с игривой угрозой в голосе.