– Да все вы прекрасно сами понимаете… Это просто эгоизм, Василиса. Обыкновенный родительский эгоизм. Отпустите его… И все будет хорошо… Тем более, он стремится туда, грубо говоря, не за материальными благами, а в поисках пути… В поисках какой-то новой философии… Это такая редкость в наше время…

– Да. Вы правы, я не хочу, чтобы он уезжал. Боюсь потерять его. А еще этот его приятель… Он не внушает мне доверия.

– А кто он?

– Программист. Артур Пирогов… Они учились в одной школе. Все оторваться друг от друга не могут.

– Мне кажется, вы преувеличиваете. Пусть посмотрит мир. Пусть определится.

– Ох уж этот мне мир… Нельзя объять необъятное… Он этого не понимает пока. Там все такие же постмодернисты, как и мы… Есть редкие исключения. Но они обитают в уютных кабинетах и на кафедрах философии, а не в повседневной жизни.

– Ну так пусть он это поймет. Только сам.

Василиса немного успокоилась и с интересом смотрела на Николая.

– Ладно… А как ваши успехи? – спросила она.

– Действительно… Какие-то успехи или подвижки точно появились… Спасибо, что позволили поработать в квартире отца. Это мне очень помогает… Вечером я опять отправлюсь туда.

– Хорошо…

– У меня есть пара вопросов.

– Да. Я вас слушаю.

– Я натолкнулся там на несколько интересных писем…

Василиса переменилась в лице, стала сосредоточенной, но старалась не выдавать эмоций.

– О каких письмах идет речь? – спросила она.

– О письмах вашего дедушки и дяди Константина.

Она опустила глаза.

– Понимаю… Вы хотите знать, кто такие Веселов, Леонидов и Пугачев?

– Про Пугачева я так уже все узнал… Один из комиссаров по культуре, председатель Комиссии по искусству Ленинграда в 1936–37-м годах. Расстрелян в 1938 году.