Сексуальность в глотке реального

Смысл сновидения – в субъекте желания, в желании Другого, в сексуальности этого желания. Какое же оно, это возвращающееся во сне вытесненное бессознательное желание? Понятно, что сновидение «Об инъекции Ирме» являет желание Фрейда утвердиться в бессознательном и его функция – в симптомообразовании истерии. Понятно, что его желание – увязать сексуальную этиологию неврозов, травму соблазнения с бессознательным желанием. Понимание, к которому он приходит, не просто подвигает потоки Ахеронта, но основания его собственной жизни. Переживание

Иначе говоря, Фрейд видит это сновидение тогда, когда он зачинает по-настоящему свое собственное дитя – психоанализ. Фрейд не только отец пяти детей в ожидании шестого, но и партеногенетически божественный отец своего собственного творения, имя которому психоанализ. Еще год – и дитя будет наречено. Будто Ирма готова изречь его, родить от инъекции из чрева реального рта. Она его открывает:

«В этом образе смешивается и ассоциируется друг с другом все – начиная от рта и кончая половым органом женщины, в том числе и нос (как раз после этого сна и незадолго до него Флисе или кто-то другой прооперировал у Фрейда носовые раковины). Здесь открывается перед нами самое ужасное – плоть, которая всегда скрыта от взоров, основание вещей, изнанка личины, лица, выделения во всей их красе, плоть, откуда исходит все, последняя основа всякой тайны, плоть страдающая, бесформенная, сама форма которой вызывает безотчетный страх. Видение страха, познание страха, последнее разоблачение: ты ecu вот это – то, что от тебя дальше всего, что всего бесформеннее» [17:222].

Фрейд не просыпается. Он настойчив в своем желании познания. Катабасис не завершен, и никогда завершен не будет. Фрейд продолжает пробуждаться в сновидении. Вплоть до явления галлюцинаторной формулы триметиламина.

Оракул реального: триметиламин

На триметиламине необходимо задержаться всерьез. И надолго. Однако для начала еще раз зададимся неотвязным и даже навязчивым вопросом о бессознательном желании Фрейда в сновидении «Об инъекции Ирме». Ответ на этот вопрос как будто намеренно отсутствует в «Толковании сновидений». Фрейд как бы говорит: не твое это, дорогой читатель, дело – мое бессознательное сексуальное желание. Перенос переносом, а пути наши расходятся. Хочешь думать на эту тему – иди и думай! Все это было бы понятно, скажем, с этической точки зрения. Однако есть одно «но», вызывающее, по меньшей мере, недоумение: сновидение «Об инъекции Ирме» – образцовое. Именно оно должно служить примером теории, согласно которой в каждом сновидении заключено бессознательное сексуальное желание! И что же это за пример отсутствующего примера?!¹⁶

Еще раз напомним, что те желания, о которых говорит Фрейд в связи с «Ирмой», в общем-то, лежат на поверхности, ему хорошо известны и в топическом отношении принадлежат инстанции предсознательного, то есть вполне осознаваемы, если не сказать – вообще сознательны: «желание не отличается от продолжения во сне мыслей, имевшихся в бодрствовании… мысль представляет собой желательное наклонение: „Эх, если бы Отто был виноват в болезни Ирмы!“» [46:536]. Или еще одно желательное наклонение – избавиться от Ирмы, не желающей принимать решения Фрейда. Какого, кстати, решения?

Решение это, между тем, касается сексуальности. Во-первых, Ирма – молодая вдова, и ее истерическая симптоматика, по меньшей мере, усилена отсутствием регулярной половой жизни. Как говорил Фрейду его хороший знакомый, гинеколог Хробак, в таких случаях единственный рецепт – penis normalis dosim repetatur. Во-вторых, Ирма не хочет принимать его теорию. И, как он сам, далеко не в последнюю очередь благодаря Ирме, поймет через два года, правильно делает. Что это за теория? – Теория раннего соблазнения. Напомним, Фрейд видит сновидение в 1895 году. Теория возникла в 1892 году. В 1897 году Фрейд от нее отказывается. Ирма противится. Она не хочет принимать эту теорию. Фрейд же пока еще не сомневается; он «уверен, что предложил Ирме хорошее решение – Lasting. Слово это в немецком двусмысленно и означать может как вводимый больному шприцем раствор, так и разрешение конфликта. Уже одно это придает сновидению об инъекции Ирме символический смысл» [17:215]. Итак, смысл – в связи фрейдовского решения, разрешения конфликта, сексуальной травмы в памяти, инъекции, триметиламина. Инъекция решения заключена в формуле. Расстраивающаяся формула триметиламина начинает в сновидении обратный отсчет: внимание Фрейда фокусируется на трех женщинах, трех докторах, трех дочерях.

В 1908 году Карл Абрахам задает Зигмунду Фрейду прямой вопрос, насколько намеренно тот остановил толкование на формуле. Абрахам высказывает следующее соображение: «По-моему, триметиламин ведет к самой важной части, к сексуальным аллюзиям, которые становятся наиболее отчетливыми именно в этих строках. Главным образом, все указывает на подозрение, что у пациентки инфекция сифилиса» [3:124]. Фрейд в ответ пишет, что сифилис здесь совершенно ни при чем, зато откровенно говорит о своей скрытой «сексуальной мегаломании», в данном случае обращенной на трех женщин, одолживших свои имена трем его дочерям – Матильде, Софии и Анне¹⁷. Три женщины. Три дочери. Но о триметиламине – ни слова.

Откуда вообще взялся этот самый триметиламин? Фрейду о нем поведал не кто иной, как Флисс, пожалуй, главное и при этом тайное действующее лицо истории Ирмы. Летом 1894 года друзья встречались в Мюнхене, обменивались, как всегда, своими научными соображениями; тогда-то Флисс и поведал Фрейду о сексуальной химии триметиламина. Следы этой истории обнаруживаются и в «Наброске одной психологии», трактате, отправленном Фрейдом Флиссу осенью 1895 года. В разделе «Осознание сновидения» он пишет о том, что сознание, в том числе и осознание сновидения – процесс дискретный, представляющий собой как бы «отдельные станции», остановки на пути непрерывного потока бессознательных ассоциаций. Иначе говоря, в промежутках между осознанными представлениями располагаются представления бессознательные, которые можно обнаружить в анализе. Фрейд приводит пример как раз с Ирмой и триметиламином:

Загадочным представляется то, что осознанным не становится ни промежуточное звено (химия сексуальности) [В], ни отклоненное представление (сексуальная природа болезни) [D], и этому нужно привести здесь объяснение. Можно предположить, что заряженность В или D была бы сама по себе недостаточно интенсивной, чтобы вернуться обратно к галлюцинации, поэтому заряженное с двух сторон С обеспечило это осуществление. Однако в избранном примере D (сексуальная природа [болезни]) было, конечно, настолько же интенсивным, насколько и А (инъекция пропила), а отпрыск этих двоих, химическая формула (С), отличалась повышенной живучестью. Загадка бессознательных представителей актуальна и в бодрствующем мышлении, где подобные производные возникают ежедневно». [44:436-7]

Формула обладает повышенной живучестью, подвижностью и неустранимостью. Галлюцинация научного реального возвращает сексуальность в совершенно асептическом виде. Химия сексуальности, в которой не обнаружить никакой сексуальности. Не подкопаться. Реальное возвращается к Фрейду как пустая форма, явленная оракулом: