Возбуждения нет.

Во мне нет ни капли возбуждения, только какая-то томная усталость. И ладонь Элора — она лежит не на бедре, а на моём животе. Очень нежно, почти невесомо.

Прислушиваюсь к себе, пытаясь оценить состояние, оценить, насколько слабой себя ощущаю. По этому признаку можно оценить вероятность двойни, ведь двойня — большая нагрузка. Мама почти весь срок только и делала, что спала, сил у неё ни на что не было. Так мне рассказывали. Не уточняли только, на каком сроке это началось: сразу или позже? Хотя с поддержкой родового артефакта, возможно, будет проще. Так что никаких выводов сделать не удаётся.

Язык Элора замирает, а потом вовсе исчезает, сменившись тёплым лбом. Дыхание щекотно пробегает по лопатке — снова и снова.

Элор понял, что я проснулась?

Ладонь плотнее прижимается к животу, но по-прежнему очень нежно. Несколько мгновений Элор медлит так, а затем берёт мою руку и тоже прижимает к животу. Шепчет:

— Ри, ты очень ему нужна, помни об этом.

Мышцы аж сводит от потребности зевнуть. И я зеваю, после чего на меня накатывает сонливость.

Закрываю глаза: Элор обо мне позаботится.

Свернуться калачиком и лежать, лежать, лежать — кажется, ни на что большее я не способна. Но даже в сокровищнице мне нет покоя.

— Ты что-нибудь хочешь? — сидящий рядом Элор гладит меня по волосам. — Ри, ты хоть чего-нибудь хочешь?

Не хочу.

Вся спальня заставлена столами с блюдами, полными всевозможной еды. Запахи перебивают друг друга, теснятся, пытаются дразнить аппетит. Но я ничего не хочу.

Сферы озаряют спальню сокровищницы мягким усыпляющим светом. Здесь нет закатов и рассветов, но я просыпаюсь, как по часам.

— Ри, — лежащий, как и я на боку, Элор смотрит так пронзительно. Отчаянно сжимает мои руки. — Ри, ты нужна нашим малышам. Пробуждайся. Становись прежней. Малыши должны слышать твой голос, ощущать твою любовь. Да, тебе тяжело сейчас с ними, вполне ожидаем упадок сил, но не до потери речи. Ри, пожалуйста, умоляю: постарайся ради них.

Элор не первый раз заводит этот разговор. Кажется, они участились после того, как он поговорил с Велларром и узнал о двойне. Но я слишком устала, чтобы стараться. И не хочу. Ничего не хочу. Хотя понимаю — это плохо, неправильно, так не должно быть даже при двойне. Глаза закрываются…

— Ри! — Элор садится. — Ри!

Он не встряхивает меня, но паники в его голосе хватает, чтобы я сфокусировала взгляд. Элор смотрит мне в глаза.

В нём, как всегда, много эмоций. И он жив. Он сейчас сильнее меня.

Глаза опять закрываются.