Я набрала воздуха в грудь, дотронулась руками до идеально строгой прически — высокого пучка, и усилием воли сдержала привычную улыбку. Секретарям при съемке невест улыбаться нельзя.

— …Один! — махнул он рукой, и двадцать восемь шоу-ведущих — по одному на каждую страну, от которой на конкурс приехала хоть одна участница, — тут же подхватили эстафету:

— И вот! Наконец-то они! Лучшие девушки мира! Невесты пятого сектора! — завопили пестро разодетые ведущие на разных языках, растягивая рты в неправдоподобно широких улыбках. И хоть в моем «загоне» были только девушки из северной провинции Лиора, я понимала, почему правящие верхушки всех стран хотели рассмотреть каждую претендентку сразу — с будущей потенциальной королевой лучше быть знакомым с самого начала.

Но, все же, слушая многоязычный гам, который поднялся вокруг, я вдруг поняла, что мне очень повезло, что здесь между собой ругаются только на одном языке. Знание лиорского, конечно, было обязательным условием для иностранной конкурсантки, но если бы они тут еще на флаггерском или абрийском отношения выясняли, я бы, наверное, уже сбежала бы. Или приложила их магией, хотя секретарям запрещалось использовать против невест что бы то ни было, кроме строгих слов. Но, к моему счастью, в самом Лиоре оказалось так много девушек, достойных принцев, что им даже одного «луча» оказалось мало. Оеранок поселили в пятый, остальных — в шестой. Меня же к ним поставили из-за того, что настоящая Аби родилась и училась в одном из оеранских городов.

Ведущие закончили первые восхваления, перечень невест и рекламные обзоры. Распорядитель подал условный сигнал — и красотки с восторгом на лицах дружно зашагали по мощеной плитке. Я, как секретарь, замыкала шествие, чувствуя, как чуть вдали вышагивает охрана, и стараясь не думать о чьем-то уже просто неприлично внимательном взгляде: не таком, чтобы бежать сломя голову, но таком, чтобы всерьез обеспокоиться внешним видом.

Может, ему мои ножки в этих узких брюках понравились? Тэрэсс, вон, не раз намекал, что они великолепны в любом наряде. Только какие отношения могут быть с мужчиной в моем случае? Правильно, никаких. Вдруг он однажды заметит клеймо на ауре и решит, что награда за мою голову интереснее моей взаимности? Так что комплименты Тэрэсса оставались комплиментами.

Но чей-то взгляд продолжал изучать меня, пока мы бодро шагали по парку: мимо закрытых магическими экранами вольеров с чудовищами, мимо аттракционов, кафе, торгового центра, стадиона… Все это ждало завтрашнего дня, когда сюда придут первые посетители — те невесты, который успешно пройдут сегодняшний этап.

Шаг за шагом мы обходили парк по дуге и приближались к самому величественному и роскошному зданию Города, построенному из розового перламутра и украшенного позолотой. К Театру.

По пути наша колонна слилась с другими, и реки невест стали морем: бурным, шумным, ярким, переливающимся от блеска драгоценностей и улыбок. Я старалась сильно не рассматривать это великолепие и радовалась тому, что мельтешащие вокруг птички — неброского серо-коричневого цвета, а записывающе-транслирующие кристаллы у них на груди — матовые. Иначе от буйства красок лично у меня могла бы просто разболеться голова.

Прекрасное изобретение алхимиков — матовые кристаллы. Когда в академии мы изучали способы их создания, я, конечно же, была одной из лучших, как и любая примерная студентка. И даже вырастила и напитала магией с десяток особенно сложных и привередливых. Но оценить по достоинству такие кристаллы смогла только сейчас. Я просто не представляла, как бы у всех рябило в глазах, если бы мы все еще использовали природный хрусталь или драгоценные камни. Лично мне блеска вокруг и без этого хватало.

Но теперь только вид разряженной толпы невест вызывал дискомфорт. Сверлящий меня взгляд пропал где-то при входе в центр: охрана перегруппировалась, и его владелец нашел своим глазам лучшее применение.

Это было хорошо. Это значило, что единственное, что волновало «глазастого», — низ моей спины. А то в какой-то момент я уже была готова расспрашивать рядом идущих, не светится ли надо мной смертный приговор?

Так что я окончательно успокоилась и стала наслаждаться происходящим. Например, ответами невест на вопросы журналистов. А те просто бомбили девушек ими, заодно просвещая зрителей и конкурсанток о том, что же их окружает, сколько денег королевская семья и спонсоры потратили на это безумие и как весь мир пытается понять, какого размера шужж укусил Его Величество.

Если честно, меня этот вопрос тоже интересовал.

Знание родословной минимум до десятого колена — это то, с чего начинают обучение знатного ребенка. И даже несмотря на все риски, я учила этому Хейли. Ведь она имеет полное право знать, что один ее дедушка приручил дикую стрекозу редкого вида и сумел вывести из нее новую породу, а родная бабушка первая вырастила кристалл размером с человека, и теперь именно такие кристаллы используются для полного оздоровления.

Знатным мага делал не большой магический потенциал и правильно раскаченный в академии резерв. И не осанка и правильный поклон. А достижения, новые открытия, расширение границ мира. А осанка, поклон и приставка к фамилии… Когда хочешь спасти жизнь себе и ребенку, есть и пить — быстро от всего этого отказываешься.

И никто не создал для мира больше, чем те, кого сегодня называли королями, герцогами, маркизами… Именно их предки своей магией и творчеством придали всему вокруг тот вид, который оно имеет. Они же сохранили его богатства, приручили диких животных и чудовищ, первыми нырнули в глубокие моря и взошли на высокие горы. Они стали считаться лучшими, потому что старались сделать лучше все человечество.

И буквально выставить на торги собственных сыновей? Превратить выбор будущей королевы в нелепый фарс? Что это? Думаю, у многих из высшей знати тоже не нашлось ответа на этот вопрос, поэтому среди отбора было так мало высокородных лэст. Кажется, они сочли его оскорбительным.

Но, может, первое испытание даст нужный ответ?

***