Я редко вспоминала поименно, кого именно лишилась в тот день. Сератина говорила, это потому, что горе слишком велико и что так я закрывалась от него. Но иногда во снах я снова и снова проживала лишь один момент того злосчастного дня — последний разговор с братом.

Ведь я могла спасти его! Забрать с собой, как забрала Хейли. Чуть-чуть настоять. Пообещать покатать на тех же бабочках и накормить потом замороженным кремом… Да что угодно! Я могла уговорить его пойти с нами.

И именно это не давало мне покоя.

Судорожно всхлипнув, я откинулась на мягкие шелковые подушки. Нельзя расклеиваться. Нельзя. Через полчаса меня ждала ежедневная пытка меткой, затем сборы, невесты, отбор… Я заставила себя подняться с кровати и направиться в ванную.

Сегодня будить невест нужно было в шесть. Мне для этого требовалось просто прикоснуться к одному из кристаллов в кабинете — и легкая струнная музыка зазвучала бы из каждого такого же в их комнатах. Но когда я в полшестого, полностью собранная, вышла на крыльцо насладиться ранним весенним утром, полным сладких запахов и звонких птичьих трелей, оказалось, никто уже не спит — во всех домиках горел свет, из некоторых даже слышалась визгливая ругань.

Я поморщилась. Хорошо, что снимать невест на кристаллы и транслировать их жизнь во дворце должны были только с сегодняшнего дня — а то бы общественность не выдержала таких «изнанок» кротких деми. А ведь сперва распорядители хотели заснять каждый шаг, начиная с заселения! Но взбунтовались родственники тех невест, которые были статуснее прочих. Как так, их девочек в первый раз покажут на весь мир не в нарядах! И им пришлось уступить.

Поэтому хоть первые интервью у красоток взяли еще вчера, круглосуточная магическая съемка начиналась с той самой минуты, как вся эта толпа под руководством нас, секретарей, должна была пойти в центр Города в Высокий зал. Да и вчерашние интервью покажут в шоу уже после знакомства женихов и невест.

Так что пока девушки могли позволить себе не держать лицо. Вот они и выпускали пар. Но так как при этом они легко переходили черту от простого гнева до откровенной ненависти, я поспешила официально начать сборы.

Кристалл заиграл, и невесты высыпали на улицу — холодить обутые в тапочки ноги на покрытом росой газоне и остужать головы свежим воздухом. Красотки явно давно не спали, кто-то даже был с частично сделанной прической, кто-то — с маской на волосах или лице… Большая часть из девушек хмуро смотрела на меня. А кудрявая брюнетка, баронесса Онира Лэс Аррет, и вовсе старалась прожечь взглядом.

Баронесса была одной из самых знатных в пятой сотне. Но, однозначно, самой наглой. Поэтому она уже собрала вокруг себя стайку подружек — гордячек и подхалимок. А еще это именно она накануне первая вломилась в мой дом и возмутилась кроем и цветом подаренного платья. Да и камни в украшениях ей чем-то не угодили. И то, что весь наряд создавался вручную специально под каждую девушку — это для Ониры ничего не значило. Настаивать на замене платья она перестала только после того, как я напомнила, что отказ от королевского подарка вряд ли будет радостно воспринят женихами.

К счастью, не все знатные девушки из моих подопечных были такими. Рыжеволосая виконтесса Далия Лэс Илдер относилась к Отбору почти равнодушно. Как будто это просто неизбежное зло или повинность. На заселение она прибыла одной из последних, в конфликты не вступала, с прессой общалась с достоинством. И сейчас стояла в центре толпы спокойная и собранная. Мой взгляд ее не злил, а вот на Ониру она посматривала так, будто от брюнетки у нее начиналась головная боль.

Другим лидером в пятой сотне стала эсса Эттиэль Орна. Что не удивительно, ведь до Отбора блондинка уже трижды прославилась на весь мир. Сперва, как та, что завоевала титул эссы Лиора. Потом как самая желанная в мире модель нижнего белья. А буквально перед кастингами Эттиэль получила престижную награду за женскую драматическую роль второго плана, доказав, что у нее есть не только прекрасное тело, но ум и талант. На Отборе она вела себя уважительно, проблем не создавала, но на меня тоже посматривала с неодобрением, что было немного странно.

Но пока их взгляды не мешали работе, это ничего не значило. Поэтому я их проигнорировала, пообещала скорый приход слуг с завтраком, а также парикмахеров и стилистов, и попросила девушек сохранять достоинство и помнить про самоуважение, если с взаимоуважением у них все равно проблемы. Самым кислым напомнила, что совсем скоро их ждет круглосуточная съемка и в их же интересах не дать зрителям повода понизить невесту в рейтинге из-за недовольства на лице и злобного характера. Закончив речь указанием, что к половине десятого все должны быть готовы, я отправила невест собираться дальше.

В девять пришли журналисты и сразу же занялись расстановкой записывающих кристаллов, закрепив их буквально везде. Но и этого им показалось мало, поэтому вскоре в воздухе замелькали неприметные пернатые комки — дрессированные птички ирвиры, неся на себе еще с десяток кристаллов. Что ж, трансляция по миллоту точно будет по последней моде — многоуровневая, чтобы ни одна мелочь не прошла мимо жадного зрительского взгляда.

В назначенное время я снова активировала музыкальный кристалл, и под звуки приятной мелодии невесты высыпали на улицу: в вечерних платьях и украшениях, со сложными прическами, на высоких шпильках и при радостных улыбках на накрашенных лицах. Шоу началось.

***

— Все меня поняли? — жестко спросил один из распорядителей — пожилой маг в титуле барона, одетый, как и я, согласно дресс-коду, в типовой черно-белый костюм с бабочкой.

Даже охрана сегодня была в таких же одеждах и пряталась где-то позади, немного нервируя меня ощущением внимательного взгляда в спину. Блистать на этом празднике разрешалось только его участникам и журналистам. От всех прочих требовали изображать големов.

Конкурсантки, выстроенные в колонну по четверо на центральной дорожке, ответили ему нестройным хором. За последние минуты распорядитель знатно их запугал. Хотя куда больше-то?

— Замечательно! Тогда начинаем! Итак, десять, девять, восемь…