— Хм… Ты же всего не знаешь, — начала она, вновь погружаясь в себя и все больше убеждая меня в том, что она нездорова. — Да, ты имеешь право знать, почему ты умрешь. И в этот раз умрешь по-настоящему. Согласна?

— Согласна, — я аккуратно села удобнее — так, чтобы в любой момент быстро встать на уже начавшие затекать ноги или хотя бы иметь возможность создать вокруг себя воздушную стену, резко вскинув руки.

Анниэла медленно сцепила руки в замок на уровне живота, прохаживаясь туда-сюда и не сводя с меня отрешенного взгляда. Потом остановилась и также медленно произнесла:

— Начнем с того. что ты — мерзость. И должна быть уничтожена. Но я хочу, чтоб ты точно знала — я не убийца. И никогда ей не была. Я — твой палач.

Это признание даже почти не удивило меня. Поэтому я просто кивнула, боясь спугнуть Эль хоть словом. Она осталась этим довольна.

— Эйтан, — начала она с имени, которое я все-таки не ожидала услышать, — однажды уговорил пойти с ним в горы. Не знаю, зачем это было нужно ему. Может, просто скучно.

Я помнила тот случай. Принц тогда долго уговаривал на этот поход толпу народа. В том числе и меня. И я даже сразу согласилась, в отличие от многих. Потому что в таких историях принц не терпел использование магии. Бросал вызов собственным привычкам. А сколько магов готовы отказаться от чар, зелий и порталов, да еще в рискованных условиях? Так что желающих разделить его увлечение было не много.

И я не пошла. Что-то отвлекло. И то, что в итоге они с Эль пошли вдвоем, я знала. Помнила, как они вернулись довольные жизнью и собой. И вроде как их дружба после этого стала крепче… Но история, которую рассказывала бродящая между мной и чудовищами больная женщина, была совсем не радостной.

— Это были лучшие дни в моей жизни, — призналась она, грустно улыбаясь. — Я даже не помню, когда именно влюбилась в принца. Может, в тот раз, когда он впервые не дал мне сорваться с горы. Или когда на привалах пел для меня… А может, я была влюблена в него раньше, но только там осознала это… Когда мы добрались до вершины, я отдалась ему. Отдалась так, как только могла отдаться любимому мужчине влюбленная в него дурочка… Скажи, Бетти, — я вздрогнула, вдруг услышав это. Неужели не все потеряно? Может, ее сумасшествие еще поправимо? — Ты когда-нибудь любила мужчину так, чтобы жить без него не могла? Чтобы его счастье — выше собственного? Чтобы знать, что пока он дышит — ты тоже можешь дышать?

И она посмотрела в упор: ожидая ответа.

— Нет, — призналась я. Потому что без любого из них я могла прожить. Или же я просто никого никогда не любила…

— Конечно! — она тихо и как-то благосклонно рассмеялась. — Прости, я забыла, что вы, чудовища, не любите. Вы ищите идеальную пару. Или как эти, — махнула на ламий, — двух- трех, если самки. А ты, Бетти, ты ведь самка?

— Н-нет, — потерялась я в ее бреде.

На что смерть с лицом бывшей подруги лишь хмыкнула — и продолжила свой рассказ.

— Когда мы вернулись с гор и он позвал меня на встречу, я думала — это свидание. Я так долго готовилась к нему! А он… Ты представляешь, Бетти? Он звал меня, чтобы узнать, как понравиться тебе! Я что-то соврала тогда… И мы никогда больше не были вместе. Но вопрос: почему ты? Почему ты, а не я? Этот вопрос не давал мне покоя. И я нашла ответ! Говорят же, что правду невозможно скрыть. Вот и ты не смогла! Оказывается, все это время моей лучшей подругой притворялось настоящее чудовище! Эксперимент собственного отца! Смесок из родной дочери и королевской ламии!

— Что? — вырвалось у меня. Но Эль не услышала. Погруженная в бред, она давно перешла на крик и слышала только себя.