– Мне еще не приходилось играть за обе команды, – непонятно объяснил он, отпуская мою руку, и жестом приглашая внутрь.
Сказать по правде, я плохо помню торжественную часть приема, поскольку боль, бушевавшая в душе, туманила разум. Хорошо, что у меня имелся богатый опыт общения с маменькой. Часами выслушивая ее проповеди, я научился отключаться, краем сознания выхватывая ключевые фразы. Сейчас этот навык оказался как нельзя более кстати. Мой мозг судорожно искал выход из безнадежной ситуации, а тело ходило, садилось, улыбалось, даже говорило что-то.
Только спустя час я начал осознавать, что подаваемые кушанья имеют вкус, что зал богато украшен, и гостей собралось великое множество. Как я и полагал, на празднике присутствовали только мужчины. Во главе пирующих на высоких подушках восседал Повелитель Южного архипелага Умар эль-Ганзури, степенный уверенный в себе мужчина. Невзирая на окладистую бороду, я назвал бы его ровесником отца. По правую руку от него сидел наследник, рядом с которым усадили меня. Слева от Правителя расположились два его следующих сына, Мансур и Анвар. Хорошо, что я парень, был бы девчонкой, влюбился бы сразу, даже не знаю в кого их них, вот про таких и говорят «писаные красавцы».
Тут мысли опять вернулись к моему «мимолетному видению», и меня передернуло при мысли, что она могла оказаться здесь. Только взглянув на эти идеалы красоты, она бы никогда больше и не посмотрела в мою сторону. Не имея на это никакого права, я безумно ревновал ее. Разум мог сколько угодно рассуждать о долге, чести, обязательствах перед страной, но душа рвалась к ней, ломая прутья той клетки, которую я строил всю жизнь. Только теперь я понял, что, прячась за ленивым равнодушием и показным цинизмом, я пытался уберечь себя от тех самых мук, которые испытывал сейчас. Я боялся быть отвергнутым, униженным, лишним. Нарочитая самоуверенность пока спасала меня от падения в собственных глазах, но надолго ли ее хватит?!
Меж тем, праздник наш продолжался. Что характерно, вина никто не пил, да оно и не подавалось. Местная вера запрещает употребление алкоголя, как вычитал я в своем «познавательном чтиве». Да уж, что-то теряешь, что-то находишь. Я подумал, что, видимо, здешние мужчины нашли способ развлекаться и без затуманивания мозгов. И мой вывод был немедленно подтвержден.
Повелитель Умар сделал легкий жест рукой, и музыканты, ненавязчиво наигрывающие что-то на струнных инструментах, заметно оживились. Музыка стала громче и быстрее, и на подиум перед нами выбежала стайка девушек. Их было десять или двенадцать, что-то около того. Не могу сказать: во что они были одеты, зато, во что они были раздеты, опишу с удовольствием. На каждой была коротенькая маечка, едва удерживающая грудь, длинная юбка с разрезами до бедер и полупрозрачная вуаль на голове, скрывающая нижнюю часть лица. Я нагло совру, если посмею утверждать, что их появление не произвело на меня соответствующего впечатления. То, что я безнадежно влюблен, еще не означало, что я перестал быть мужчиной, и утратил способность ценить женскую красоту.
Это может показаться безумием, но глаза тут же начали искать среди них мою пропажу. И нашли! Это только на первый взгляд все девушки казались одинаковы. О, нет! Я узнал бы ее из тысячи, что мне дюжина?! Наверное, танец был общий, не берусь утверждать, но я видел только ее. Как она танцевала! Ее руки жили собственной жизнью, грудь прерывисто вздымалась, а бедра двигались так быстро и резко, что я всякий раз замирал от страха, что она разорвется на две части. Я не знаю, сколько человек может не дышать, но мне кажется, за время ее танца я не вдохнул ни разу. Это было чародейство! Завораживающе чувственное волшебство! Только для меня. Потому, что наши взгляды встретились и уже не отпускали друг друга.
Когда музыка смолкла, и девушки исчезли, я с трудом пришел в себя и повернулся к соседу. Принц был занят, он молча беседовал с отцом. Правитель Ганзурии тяжелым гневным взглядом испепелял сына, а тот виновато вздыхал. Я подумал, что самое время вмешаться.
– Уважаемый Повелитель, когда Ваш сын обещал мне незабываемое зрелище, каюсь, я был полон сомнений. Но сейчас я впечатлен. Поверьте, такого восхитительного танца я не видел никогда. Но кто эти девушки?!
Умар эль-Ганзури был сама любезность.
– Это одалиски моего сераля, – просветил он. – Если Вам понравилась какая-то из моих наложниц, только скажите, – он сделал приглашающий жест рукой.
Я мысленно скрестил пальцы наудачу.
– Та девушка, в голубом, – стараясь, чтоб голос не дрогнул, произнес я, и в зале послышались сдавленные смешки.
Я недоуменно оглядел собравшихся.
– Вы, видимо, не заметили, дорогой гость, – начал развеселившийся хозяин, бросая короткий взгляд на старшего сына и, после его чуть заметного кивка, продолжил. – Но все танцовщицы были в голубом. Однако я полагаю, принц Шариф поможет Вам определиться с выбором.
Я поблагодарил Повелителя в самых изысканных выражениях и готов был уже вставать, но, оказалось, рано радовался. Развлекательная программа только началась.
Поскольку все последующие выступления проходили без участия «моей мечты», я смог полностью насладиться танцевальным мастерством южных красавиц. Да, это было возбуждающе, призывно, маняще, но рождало лишь отклик тела, душа просто любовалась красотой, и не более. Я так ждал окончания праздника, что сидел, как на иголках, и это продолжалось до того самого момента, когда Повелитель Умар, видимо заметивший мое нетерпение, пожелал мне «доброй ночи». Вы бы видели: какой взгляд он бросил при этом на поднявшегося вслед за мной Шарифа! Василиск отдыхает! Про себя я уже решил, что Повелитель недоволен моим вниманием к русалочке, и втайне приказал сыну заменить ее другой девушкой. Если так, то я сошлюсь на усталость и откажусь самым вежливым образом.
Мы вышли из Большого дворца и направились в свой. Мне так не терпелось увидеть свою наяду, что я не знал, как спросить наследника о ней. Он заговорил сам:
– Не беспокойтесь, принц Миркус, она придет. И не сомневайтесь, это будет именно она. Я сказал утром, что ваша встреча больше не состоится, так я ошибался.
У меня камень с души упал.