— Но…

— Всё, Минни. Хватит.

Эмма сопит и тяжело дышит. Острые вершинки груди капризно упираются в мою грудь, по телу снова начинает распространяться жар. Я снова готов взять эту пылающую негодованием вредину, о чём красноречиво даю понять, втискиваясь между приветливо раскинутыми ногами.

Эмма шипит. Натёр, наверное. Ничего, посажу сверху.

— Может, попробуем ещё раз? — спрашиваю. — Только теперь хорошо подумай, прежде чем что-то сказать. Договорились?

Кивает, закусив губу.

— Я люблю тебя, Эмма Бейтс.

На этот раз я вижу каждую пробегающую по её лицу эмоцию. Явно силится не заплакать. Явно набирается смелости, чтобы прыгнуть. Была бы возможность, размахивала бы для верности руками. Но лежит подо мной словно спелёнатая, и только глаза сверкают.

«Ну же, малыш!»

— Я тебя люблю, Марк.

— Наконец-то.

— Так люблю, что страшно становится. Вдруг завтра проснусь, и всё окажется сном. Ты окажешься сном.

— Не окажусь. Разве во сне я мог бы сделать так? — я двигаю вперёд бёдрами и снова нас соединяю.

— О, мой бог! — стонет Эмма и двигается мне навстречу. Я прижимаю её к кровати, обездвижив. Она протестующе скулит. — Пожалуйста, продолжай.

— Нет. Я ещё с тобой не закончил. — «И не закончу никогда, чтоб ты знала!»

— Всё, что угодно, только двигайся.

— Выйдешь за меня?

— Ма-арк! — снова скулёж, но теперь возмущённый.

— Отвечай! — для яркости ощущений один раз вдавливаю её в кровать.

— О боже, да! — почти кричит она. — Да!