Оржанский встал.
— Пошли, армянская душа! Поднимай задницу!
— Что маракуете, господа офицеры? — спросил Листок, когда сотник возвратился в кабинет.
Оржанский и Росляков переглянулись.
— Похоже, не врет армяшка, Алексей Николаевич, — произнес сотник. — Больно письмецо жал истое…
— Жалистое-то оно жалистое, да только не алиби ли оно заведомое? Что-то меня "почтальон" этот беспокоит. Уж не лазутчик ли?
— Да таких "лазутчиков", Алексей Николаевич, здесь до октября пруд было пруди! Что ни товар — то контрабанда с туретчины.
— А не этот ли "почтальон" и провел армянина тайными тропами? — подал голос Росляков. — В записке на это намекал ось…
— Видать, так и было… — задумавшись, произнес Листок. — Я-то все гадал, как это он лихо линию фронта прошел! Вот только взяли-то одного Арена… Второго-то не было!
— А второму зачем было идти до Сарыкамыша? В военное время контрабандисту попадаться резону нет, — возразил Оржанский.
Ротмистр внимательно посмотрел на сотника.
— Может, оно и так, "Взвейтесь, соколы, орлами!"… Ты вот что — отправляйся сейчас же на вокзал, разыщи этого чертового поручика да поговори с ним: мол, как задержали, был ли еще кто с ним, да что армянин ему плел. Заодно и про "Святую Анну" уточни! Понял?
— Понял. А с этим, запертым, что? Отпускать?
Листок ответил не сразу. Поднялся, прошел к окну.
Одноэтажное здание "конторы" левым углом выходило на перекресток, одна из улиц которого упиралась в его фасад. В дневное время улица хорошо просматривалась. Но сейчас, в пелене падающего хлопьями снега, видны были только серые ближние домики по сторонам улицы, мрачные силуэты редких прохожих, да напротив окна — единственный на улице покосившийся фонарь… Тоска!
— Пусть посидит! — угрюмо, не оборачиваясь, сказал Листок. — Никуда, конечно, от нас не убежит, но прежде потрясти надобно этого татарина Рашида… Да и сапожника… Алексей Алексеевич, займешься ими сейчас! А после подготовишь донесение в контрразведывательное отделение. Изложишь все, как есть. И не забудь достать послужные списки…
— Может… сказать? — неуверенно произнес в ответ Росляков.
Жандарм повернулся.
— Что сказать?
— Ну, про брата армянина… Умер ведь.