— Можно уже свою религию создавать, — Жора, на секунду оторвался от клавиатуры, — обещая всем бессмертие в Сети.

Воздух в хакерском убежище вдруг сгустился, в центре комнаты возник светящийся кокон. Из подрагивающего сгустка, выскочил возбужденный Пугачёв. Пригладив белые волосы, вставшие на макушке дыбом, он тут же мигнул — исчез и появился возле окна.

Вновь застучали смолкшие на мгновенье клавиши — замелькали танцующие над клавиатурой пальцы. Жора скосил глаза на прибывшего представителя Хомо Либерис.

— Скоро ходить разучишься! — кивнул он, приветствуя Пугачёва.

— Скоро мы все ходить разучимся, так как попросту исчезнем, — выдохнул Вячеслав мрачно. — И мы, и вся наша Вселенная!

Прикасаясь к серебристому ободку, охватывающему голову, добавил:

— Навсегда!

Защитник, едва слышно загудел, прикрывая хозяина от любых — мыслимых и немыслимых — вторжений.

Глядя на друга, Потемкин вспомнил о звездных баталиях в туманности гуорков; вытащил на поверхность памяти сетевые перипетии способные уничтожить не только компьютеры, но и разум, создавший их; присовокупил странные милицейские отчеты, озадачившие ведомство генерала.

"Я не успеваю за событиями, — признался он себе. — Пирамида рушится со всех сторон одновременно, а мы ничего сделать не можем".

Ему вдруг стало страшно, а все, что было до этого, показалось разминкой перед серьезными испытаниями. Уже не Земля — весь мир, погибал, рушился на глазах.

— Ра ушел? — с замиранием сердца спросил он.

Вячеслав, казалось, не услышал его. Удивленно распахнув глаза, он вглядывался в потемневшее стекло окна.

— Ваш друг скоро в любую голову, как к себе домой, заходить будет. Через защитника прёт, не останавливаясь, — восхищенно произнес он.

Резко повернулся к Потёмкину.

— Насовсем ушел, — ответил запоздало. — Нет больше Ра, нет больше гуорков! Вползла змея в гнездо и сожрала все яйца.

В воздухе повисла тяжелая, напряженная тишина. Если бы в этот момент в комнату влетела муха, то ее неизбежно разорвала бы беззвучная вибрация, порожденная натянутыми нервами молодых людей. Однако муха не влетела, и напряжение постепенно спало.

— Почему? — тихо спросил Дмитрий, с трудом замедляя взволнованное сердце.

— Не знаю. То, что ты видел, — я даже не знаю, как это назвать, существо или процесс — вмешалось, и сверхновая едва родилась и тут же потухла, вопреки всем законам природы. На ее месте остался только коричневый карлик и несколько сотен гуорков. Никакой черной дыры. Вот только…

Потёмкин, вскинув брови, ожидающе уставился на друга.