– Она сама, между ног забежала – оправдывались бойцы, заходя слева и справа.

– Дверь, дверь откройте! – в дискуссию включилась Вера, дергая железный затвор на бронированном люке.

– Бардак в сумасшедшем доме, – резюмировал Кирпонос, тяжело вздыхая. – Чья собака? Позовите хозяина!

– Среди беженцев вертелась, – майор присоединился к бойцам, ловко хватанул собаку за шкирку.

Вера справилась с замком, с трудом открыла дверь. Лысый мощным броском выкинул повизгивающее животное наружу. Все дружно перевели дух, расселись на ящиках.

– Кто меня вытащил? – Кирпонос обвел взглядом присутствующих.

– Вот он. – майор ткнул в меня пальцем. – А руку вправила военврач.

– Представьтесь, – генерал уселся по-турецки на плащ палатке, пригладил волосы здоровой рукой.

– Старший лейтенант Петр Николаевич Соловьев. 65-й ОМИБ! – я протянул Кирпоносу удостоверение. – А это моя жена, военврач Вера Андреевна Васильева.

– Соловьева, – улыбнулась моя рыжая “зажигалочка”. – Товарищ генерал, мы только вчера поженились, Петя еще не привык.

– Это ваш ОМИБ придали 8-му мехкорпосу? – поинтересовался Кирпонос, разглядывая документы. – Докладывали, что разгромлен был ваш батальон…

– Так точно, – кивнул я. – А спасали вас не только я и Вера, но и все присутствующие.

– Евгений Петрович, – генерал повернулся к майору. – Что с моим адъютантом и водителем?

– Погибли смертью храбрых, – отвел взгляд лысый. – Бронеавтомобиль ваш тоже уничтожен. Бомбой.

Генерал выругался, вернул мне документы.

За стенами ДОТа раздался тонкий свист, потом взрыв.

– А вот и немцы, – Евгений Петрович распорядился закрыть бронезаслонки, зажег свет. Фашисты начали обстреливать укрепрайон, с крыши ДОТа посыпалась бетонная пыль.

– Михаил Петрович, вам надо уезжать в Киев, – майор набрался храбрости, смело посмотрел в глаза генерала.

Кирпонос задумался.

– Я тебя помню, на тебя Поппель представление подавал.