Книги
Самые знаменитые святые и чудотворцы России
Весть о кончине великого старца быстро распространилась повсюду, и окрестные жители устремились в обитель. Особенно тяжела была скорбь дивеевских сестер, потерявших в преподобном своего любимого духовного отца и благодетеля. В течение восьми дней тело святого стояло открытым в Успенском соборе. Могилу старцу приготовили на том месте, которое указал он сам, — по правую сторону от соборного алтаря. Еще до дня погребения Саровская обитель была заполнена тысячами верующих; в день погребения, во время литургии, было столько народа, что свечи около гроба гасли от недостатка воздуха. Погребение было совершено игуменом Нифонтом и братией Саровского монастыря. Над могилой поставили чугунный памятник с надписью: «Жил во славу Божию 72 года, 6 месяцев и 12 дней».
Чудеса, которыми преподобный прославился еще при жизни, продолжались и после его кончины. К 1895 году специальной комиссией (созданной в 1892 году) было зафиксировано 94 случая чудесных знамений и исцелений, совершенных по молитвам старца Серафима; причем это лишь малая часть всех чудес, о которых к тому времени было известно. В начале 1903 года состоялось освидетельствование мощей святого, и в том же году преподобный Серафим Саровский был официально причтен Церковью к лику святых. (При этом затянувшаяся канонизация преподобного Серафима была ускорена благодаря личному вмешательству императора Николая II.) 19 июля 1903 года, в присутствии императора, императорской семьи и многих тысяч верующих, чудотворные мощи святого были открыты для всеобщего почитания. Это торжественное событие сопровождалось новыми многочисленными исцелениями.
Некогда сам преподобный предсказал все это. «О, во какая будет радость, — говорил он одной из дивеевских стариц. — Среди лета запоют Пасху! А народу-то, народу-то со всех сторон, со всех сторон!» И действительно, во время перенесения мощей 19 июля 1903 года в Сарове и Дивееве запели Пасхальные песнопения, ибо сам преподобный при жизни своей любил петь Пасхальные стихиры и встречал приходящих к нему словами «Христос воскресе, радость моя!»
Но в том же своем разговоре с дивеевской старицей святой предсказал и последующие бедствия, которые ожидали Саровскую и Дивеевскую обители, равно как и всю Православную Церковь: «Но эта радость будет на самое короткое время, что далее, матушка, будет такая скорбь, чего от начала мира не было!». «И светлое лицо батюшки вдруг изменилось, померкло и приняло скорбное выражение, — вспоминала дивеевская старица Ирина Семеновна. — Опустя голову, он поник долу, и слезы струями полились по щекам». Увы, и эти слова святого также сбылись.
В 1922 году Саровская обитель была закрыта. Мощи великого старца забрали в Москву. Сначала они в антирелигиозных целях кощунственно были выставлены в Румянцевском музее, а вскоре увезены неизвестно куда, и местонахождение их в течение долгих десятилетий оставалось совершенно неизвестным. В 1990 году великая православная святыня была обнаружена в Казанском соборе Ленинграда (превращенном при советской власти в Музей истории религии и атеизма) и в начале января 1991 года передана Церкви. 7 февраля чудотворные мощи были перевезены из Ленинграда в Москву, а затем положены в незадолго до этого восстановленном Серафимо-Дивеевском монастыре. Так исполнилось еще одно пророчество преподобного Серафима, сказавшего однажды, что тело его найдет пристанище не в Сарове, но в Дивееве.
Церковь празднует память преподобного Серафима, Саровского и всея Руси чудотворца, 2 (15) января и 19 июля (1 августа).
Житие старца Серафима, Саровской обители иеромонаха, пустынножителя и затворника. М., 1991 (репринт издания 1893 г.);
Поучения и беседы преподобного Серафима Саровского. М., 1997;
Преподобный Серафим Саровский в воспоминаниях современников. М., 1998;
ИННОКЕНТИЙ МОСКОВСКИЙ
Святитель Иннокентий (в миру Иван Евсеевич Попов-Вениаминов) родился 26 августа 1797 года в селе Ангинском Верхоленского уезда Иркутской губернии в семье бедного пономаря деревенской церкви Евсевия Попова. Он рано выучился грамоте, к шести годам уже мог исполнять в храме обязанности чтеца. После преждевременной кончины отца Иван перешел под опеку родного дяди — диакона Дмитрия Попова. Девяти лет Иван был определен в Иркутскую семинарию. Здесь он числился сначала как Попов-Ангинский (чтобы отличаться от других многочисленных Поповых) и проявил недюжинные дарования. Ректор семинарии присвоил ему новую фамилию — Вениаминов, в честь незадолго до этого почившего епископа Иркутского Вениамина Багрянского (1789–1814) (подобное нередко практиковалось в духовных учебных учреждениях). Наряду с учебными предметами Иван занимался механикой, к которой проявил большие способности. В частности, он устроил в семинарии водяные часы.
Ректор семинарии намеревался отправить способного ученика в Академию, однако в 1817 году, неожиданно для всех, Иван Вениаминов женился (что делало невозможным поступление в Академию). Сам святитель вспоминал впоследствии, что лишь по случайности ректор семинарии архимандрит Павел не воспрепятствовал его женитьбе: ректор жил в городе, монастырь же с семинарией находились на другой стороне Ангары, и каждый день в учебное время ректор вынужден был переезжать на лодке через реку. Однако когда река вскрылась, переправа сделалась невозможной. «В это время мне пришла мысль жениться, и я подал просьбу без дозволения ректора получить вид на женитьбу. Не будь этого случая, конечно, ректор не позволил бы мне подавать просьбу о женитьбе».
13 мая 1817 года Иван Вениаминов, еще учащийся семинарии, вступил в брак и был рукоположен в сан диакона с назначением в иркутскую Благовещенскую церковь. По окончании курса его определили учителем приходского училища, а в 1821 году рукоположили во священники. Став священником, отец Иоанн открыл при храме воскресную школу для детей прихожан обоего пола.
Вскоре судьба молодого священника кардинально изменилась. В 1823 году епископ Иркутский Михаил Бурдуков получил предписание Святейшего Синода направить христианскую миссию на Алеутские острова для просвещения местного населения. (В то время Аляска и Алеутские острова входили в состав Иркутской епархии.) Епископ Михаил уже давно обратил внимание на отца Иоанна и предложил ему это трудное, но благородное дело. Сам святитель Иннокентий впоследствии вспоминал об этом так: «Слышал я о миссионерах, о дальних их путешествиях для просвещения язычников, но никогда на это дело не обращал особого внимания. Но вот получаю я, вместе с другими, от епархиального начальства письменное приглашение на миссионерское служение на Алеутские острова. Только прочитал я его — как будто бы что повернулось в моей груди, и я тут же объявил своим домашним: я еду. Ни советы знакомых, ни описания трудностей дальнего пути и ожидающих меня лишений — ничто не доходило до моего сердца, только как будто огонь горел в моей душе». Так началась великая миссия святителя, принесшая ему поистине всемирную славу.
Несмотря на недовольство и уговоры домашних, отец Иоанн твердо решился отправиться в путь. 7 мая 1823 года он выехал из Иркутска вместе со старушкой матерью, женой, новорожденным сыном и братом. Путешествие длилось четырнадцать месяцев, и только 20 июня 1824 года Иван Вениаминов достиг острова Уналашка — главного в гряде Лисьих островов (примыкающих к Алеутским островам).
На острове Уналашка проживало около четырехсот человек, главным образом алеутов. (Всего в приходе отца Иоанна насчитывалось около 2000 человек, разбросанных более чем по 60 островам.) Храма не было, стояла лишь полуразрушенная часовня. Зато жители острова — алеуты — показали себя людьми мирными, добродушными, как бы самим характером своим предрасположенными к христианству. (Вот как писал о них Иван Вениаминов несколько позже: «Они очень охотно собираются на молитву везде, где отправляется богослужение, а особенно когда посещает их священник. При службе и на молитве стоят с благоговением и удивительною твердостью. Все требуемые религиею обязанности они исполняют с полною охотою и точностью и очень многие с благоговейным страхом и смирением, так что во все мое пребывание там не было ни одного нерадивого. Я уже не говорю о том, что они строго соблюдают посты, когда следует, потому что им ничего не значит не есть два-три дня. Но ничто столько не утешало меня и не радовало, как их усердие, или, лучше сказать, жажда к слышанию слова Божия, которая так велика, что утвердительно скажу, скорее утомится самый неутомимый прповедник, чем их внимание и усердие к слышанию проповеди». Спустя несколько десятилетий, поставляя на Аляску нового епископа Петра, святитель Иннокентий скажет: «Не многим из собратий наших достается такой счастливый жребий служения, ибо немного ныне таких мест, где можно было бы найти столь послушных, кротких, простых и внимательных к Слову Божию чад Церкви, как в тех местах».)