Грейстоун взял портфель.

– Пойдем, Нива, – приказал он, и ворон вновь взлетел ему на плечо.

С этим министр прошествовал мимо всей компании и, взмахнув плащом, вышел из здания.

– Мне одной кажется, что этот дядя слишком напрягается? – сказала Пенелопа.

Джоселин улыбнулась Анне:

– Отличная работа, дорогуша. Ты прирожденный талант, с твоего позволения.

Анна, непривычная к любого рода похвале от взрослого, вспыхнула:

– Почему вы не хотели, чтобы министр увидел медальон?

– Потому что, если против рукавицы как таковой ему сказать нечего, то активировать пророческий медальон без разрешения – в высшей степени незаконно.

Глаза Хиро полезли на лоб.

– У нее активированный медальон?

– Не сейчас, мистер Даркфлейм, – сказала Джоселин и вывела их всех наружу. – Я изо всех сил стараюсь не давать Совету повода совать нос в наши дела. Ни для кого не секрет, что лорд Грейстоун терпеть не может действующую систему образования.

– А что это за система? – спросила Пенелопа.

– Власть Чародейского совета распространяется на все, связанное с магикой, квестами и пророчествами. Академиям приходится соблюдать их правила и заполнять все нужные бумаги, но в остальном у Совета нет особых рычагов воздействия на то, что происходит внутри. Грейстоун желает это изменить. Он уже некоторое время пытается упразднить одну за другой независимые академии и перевести их все под прямое управление Совета. Некоторые считают, что он даже идет на саботаж, подстраивая ситуации, когда студенты или переводятся в другие академии, или отчисляются. Десятки уже закрыты.

Пенелопа оглянулась вокруг:

– А где, собственно, остальные студенты?

– Об этом и речь, – ответила Джоселин. – Вы трое – вот и все, что осталось от наших студентов. Раньше здесь были сотни любознательных учеников и десятки преподавателей, но теперь осталась только горстка. Вот почему мы так рады принять вас. Если вы не справитесь, нашу академию придется закрыть навсегда.

У Анны защемило в груди. Последние сутки перевернули всю ее жизнь с ног на голову, на нее обрушивалось одно открытие за другим, но ничто так не тревожило ее до сих пор, как мысль, что судьба академии Джоселин зависит от них.

– Ну, значит, мы справимся, – сказала Пенелопа. – Будем учиться как одержимые и сдадим все экзамены, которые лорд Стоунхэд нам задаст.

Джоселин улыбнулась.