– В темноте то, нах, не всё ли равно, лупоглазая или луноликая? Тупая или острая, для гребли тоже как-то без разницы, была бы дырка. – Вадик прелестно циничен, как всегда. – Вы, пацаны, как хотите, а я постараюсь кому-нибудь из наших бабцов вставить.

– Дело хозяйское, с таким настроением у тебя всё получится, ты только смотри, фиксаж на хрен не опрокинь. А то зафиксируется процесс, придётся потом скорую помощь вызывать.

Мы гогочем над нарисованной в воображении скабрёзной картинкой.

Уже на следующий день я беру в школу старенькую «Смену». Отличный аппарат для неумех вроде меня. Поставил диафрагму на минимум и всё, четкость обеспечена. Правда, снимать при такой диафрагме можно только на улице и при хорошей погоде. В помещении приходится манипулировать с выдержкой и расстоянием. Тем не менее, плёнка улетела за день.

Вадик зеркальным «Зенит-3М» на субботнике отснял целых три. Олег хорошо поснимал на Первомайской демонстрации, говорит, целую плёнку отснял.

– Мужики, может нам с печатью не связываться? – делюсь с парнями очередной оргидеей. – Мы же реально замучаемся столько печатать, умрём в свете красного фонаря. Может, лучше в ателье отдать пусть нам там напечатают, сколько надо, а деньги раскинем на всех. По-моему, будет справедливо.

– Не, пацаны, это дорого. Лучше я у матери спрошу, пусть она на заводе договорится, чтобы там нам напечатают. Это же авиазавод! Там целый фотоцех работает, что им стоит наших 900 фоток прогнать? – Вадим страшно доволен новой идеей. Действительно, печатать почти тысячу фотографий во время экзаменов как-то не очень вдохновляет даже с багажом прошлого знания.

На майские погода установилась солнечная и тёплая. Впервые мы с друзьями с удовольствием собираемся на демонстрацию. Понимаем, что последний раз все вместе пройдёмся по городу со всей этой нелепой атрибутикой. Блажник и Кузя, как обычно, успели принять на грудь, и с собой какую-то бормотуху захватили. За школьным гаражом мужской состав это пойло оприходовал. Солнце заиграло ярче, птицы зачирикали громче, а глазки девочек начали, казалось, стрелять еще прицельнее.

– Да здравствуют советские школьники, будущие строители коммунизма! Ура! – с трибуны, перекрывая бравурный марш, раздается призыв в нашу честь. Мы в колонне Дзержинского района вступаем на площадь Ленина.

– Уррррра-а-а-а! – дружно во всю глотку орём мы в ответ и машем, как бешенные, флагами и портретами.

Демонстрация закончена. Надо найти школьный грузовичок, закинуть в кузов реквизит и можно будет идти гулять, наслаждаться весенней погодой. Погода, как по заказу, для прогулок. Центр города к празднику почистили от зимней грязи, Красный проспект подсох и только пыльные газоны без травы портят картину. Там в углах ещё притаились обледенелые кучи снега, покрытые коростой сажи. Тротуары покрыты мокрыми лужами, но нам это нисколько не портит настроение. Пихаясь, мы шумной толпой движемся к ПКиО[80] «Березовая роща» или в просторечии «Берёзку». В парке почищена только центральная аллея и площадка аттракционов.

– Не послать ли нам гонца за бутылочкой винца? – задаёт риторический вопрос Сокол.

– Мужики, ну почему вам всё время нужно бухать? Костя, ты же талантливый мальчик, – начинает увещевать его Калашникова, – смотри какая прекрасная погода! Весна! Птички!

– Точно! Скоро на деревьях распустятся почки, девочки распустят волосы, а мальчики – руки, – с этими словами Сокол протягивает свои длинные скрюченные пальцы в направлении её груди.

– Убери свои ручонки! – смеётся, отталкивая Костю, Ирка.

Тем временем Кузя исподтишка слегка подталкивает приятеля и тот, не удержавшись, валится на Калашникову.

– Ну, ты и нахал, Соколов! – кричит Ира и лупит парня кулачком по макушке. Остальные весело ржут.

– Инициатива должна быть наказана, – Сеновалов поднимает вверх указательный палец, – Давайте скинемся, кто, сколько может, и отправим Костика за бухлом.

Дело принимает обычный оборот. Мне же пить сегодня совершенно не хочется. Я прощаюсь и отваливаю.