По мере того, как жрец говорил, лица всех малахов покрывались трещинами. А хельт, который стоял на коленях спокойно и без малейшего чувства вины, вдруг заерзал и даже пару раз привставал, но его тут же вбивали обратно в землю.

Большухи задумались, а жрец быстро шепнул Альрику:

— Знаешь, что их рода называются не по цвету краски? Род с сине-белыми лицами — род ясеня. Они себя называют чем-то вроде крылатых из-за семян.

Я хмыкнул. Ну да, у ясеня семена будто два крыла соединили вместе, а птицу добавить промеж них забыли.

— Да плевать, — ответил хёвдинг.

— Вот. Она добавила и это преступление.

— Тогда скажи ей вот еще что. Откуда у хельта взялась желтая краска? Она ж сама говорила, что здесь такой нет. Неужто он носил ее с собой, чтобы кого-то зарезать и обвинить северных?

Сине-белая ответить не успела. Хельт вдруг вскочил на ноги и закричал на весь лес.

— Ты угадал, — еле слышно сказал жрец. — Хельт говорит, что он на самом деле хотел убить тебя, но все не решался. Боялся клятвы, боялся наказания. Но когда мы ночевали в роду Сине-белых, в том доме, где его поселили, он нашел разные краски. Хватило бы для всех родов, включая северные. Вот тогда-то он и придумал свой план, взял немного желтого порошка, смешал с белой глиной и изменил цвет своего лица.

Большуха крикнула, и хельту в лицо впечатался обух топора, сминая челюсть. И после этого сине-белая продолжила суд.

— Она говорит, что поступки хельта ужасны. Поэтому он умрет безлицым и от руки раненого безлицего. Если его жизни не хватит для руны, тогда будут умирать люди из его рода до тех пор, пока безлицый не излечится. Оставшиеся в живых с чистыми лицами пойдут в свой род и расскажут о своей вине. Пусть их судьбу решит большуха Красно-черных.

Полузубый аж ногой притопнул от радости.

— Да пусть они хоть все друг друга перережут! Зато Жареный выживет.

— Тогда я скажу ей, что вы довольны решением и что малахи клятву не нарушили.

— Говори что хочешь.

Старуха выслушала речь жреца, кивая на каждое слово. Потом хельта отмыли начисто. Под слоем краски оказался обычный мужик, ничем не отличавшийся от тех же бриттов. Хельта подвели к Жареному, который валялся в беспамятстве, снова опустили на колени. Полузубый вложил Жареному нож в руку, сам сжал его пальцы на рукояти и помог нанести удар в горло. Несмотря на брызнувшую кровь и посвисты воздуха из дырки, хельт помирать не собирался. Пришлось полоснуть еще два раза, прежде чем он свалился и истек кровью.

А вот остальным воинам из рода Красно-черных повезло больше. Смерти хельта хватило, и от Жареного полыхнуло жаром. Я не знал, как и что происходило у него внутри, зато прекрасно видел, как срезанная с лица кожа нарастает прямо на глазах и вместо уродливого бугристого ожога появился гладкий молочно-белый покров.

Бритт захрипел, заметался и открыл глаза. Взгляд у него был ошалелый. Он стащил с себя одеяло, разорвал тряпки, которыми был обмотан, и уставился на живот. На крепкий здоровый живот, поперек которого пролегла тонкая едва различимая полоса.

— Ну всё, не быть тебе Жареным, — расхохотался Полузубый и ударил его по плечу. — Отныне ты Снежок.

— Чего это? — прохрипел бывший Жареный. Он всё ещё до конца не понял, что случилось.