Поэтому-то менталисты поступают хитрее — они сами, формируют поверхностный «слепок» — этакую грубую «куклу» из самого важного имеющегося в голове человека. Нечто лишь отдалённо похожее на копируемую личность. Обладающую важнейшими пластами памяти и самодостаточную, но при этом — примитивную донельзя. Живущую не на разуме, а на инстинктах, которую они способны безопасно для себя удерживать некоторое время в краткосрочной памяти.
Так что… следовало скрепя сердце, признать, что, скорее всего передо мной — всё-таки мой брат, а не человек или демон похожий на него, на сознание которого наложили слепок памяти. Ну а что с ним — одержимость ли каким духом, или вообще — осознанное предательство… было уже не так важно.
— Но перед этим, — продолжил, победно глядя на меня тот, кто был или прикидывался Дюрером. — С тобой насколько я вижу, священники Эллидии? Может ли кто-нибудь из них создать «Сферу Трибунала», дабы у тебя брат, не осталось ни малейших сомнений в правдивости того что будет здесь сказано.
Медленно, с наигранной ленцой, взглянув на Отца Фрасиса и получив утвердительный кивок церковника, продолжавшего одновременно с этим бубнить молитву и целиться в кого-то из карабина, сделал приглашающий жест рукой. Нужна вам «Сфера Трибунала», вам почему-то очень важно, что бы я вам поверил — получите и распишитесь.
Громыхнула, прорезав темноту ночи белая молния, откликнувшись на обращённую к Богине просьбу воина-священника и на разделяющем наши отряды замковом дворе, возник лучащийся прозрачный световой купол. Теперь, в течение нескольких минут, каждый разумный, добровольно вошедший в его пределы должен был говорить правду и только правду или в противном случае обратится в прах.
Эллидия — суровая женщина, а это клирическое заклинание, обычно — последний шанс для человека, подтвердить правоту своих слов. Правда, обычно перед лицом вопрошающего инквизитора, а вот так вот, в качестве обычного полиграфа. Вот только, заставить разумного, не желающего предстать перед её судом, пойти на такой рискованный шаг — было попросту невозможно. Божественная энергия вообще вполне могла обратиться против тех, кто вознамерился воспользоваться таким образом силой своей повелительницы.
Правда, в нашем случае, скорее рисковал здоровьем человек выдающий себя за Дюрера, нежели я или Отец Фрасис.
Впрочем, он даже глазом не повёл во время проявления купола, а вот высокий седоволосый демон, тонкие губы которого слегка скривились в усмешке, не стал тянуть кота за часто вылизываемое достоинство. Легким быстрым шагом от спустился с крыльца, на котором стоял и безбоязненно, зашёл под светящуюся полусферу и мы все услышали его чуть приглушённый расстоянием, уверенный голос.
— Под взглядом вашей богини, говорю вам люди, — говорил демон по-имперски немного архаично, но, в общем-то, довольно хорошо. — Истинно-то, что пред вами ваш бывший Принц Дюрер, а ныне, внемлите мне жалкие черви! Вы зрите перед собой, наречённого нашей Королевы Кесинис Дарлей’Асса, будущего Принц-консорта нашего государства Дюрера названного в нашем народе Ашшин’а-Алла!
— Вот про «жалких червей», было лишним, — услышал я тихое бормотание человека, действительно оказавшегося моим братом, когда седоволосый, с которым не случилось ничего этакого после его слов, лихо развернулся на каблуках и покинул радиус заклинания, вернулся на своё место.
Демон что-то тихо ответил ему, изящно поклонившись, но Первый Принц, а ныне будущий демонический Принц-консорт, поморщился и отмахнулся, после чего вновь обратился ко мне.
— Пусть на тебе шлем, брат, — его губы расплылись в горькой улыбке, — но почему-то мне кажется, что ты не очень то и удивлён?
— Нет. Почему же, — хмыкнул я, уже куда как внимательнее присматриваясь к своему собеседнику. — Ещё как удивлён! Особенно тем, как собственно мой брат дошёл до жизни такой?
— «Дошёл до жизни такой»… — покачав головой, повторил за мной Дюрер. — Наконец-то назвал меня братом и сразу постарался укусить побольнее. Эх Эсток, Эсток…
Всё-таки это действительно был он, сохранились даже некоторая микро моторика, жесты рук и общее поведение. Но кое-что всё-таки разительно изменилось.
— Так что? Теперь — поговорим? — продолжил тем временем Первый Принц.
— Давай поговорим, — кивнул я, отщёлкивая застёжку и снимая шлем. — Слушаю тебя.
Всё-таки стоило соблюдать хоть какие-то правила приличия.
— Хочешь, наверное, узнать, как так случилось, что я предал свою страну? — спросил Принц, чуть наклонив по-птичьи голову набок, чего за ним никогда не замечалось. — Даже не поздравишь меня с выгодной помолвкой? Нехорошо брат, всё-таки Кесинис — твоя будущая невестка, да к тому же правительница огромной страны.
— С помолвкой я тебя уже поздравлял, — усмехнулся я. — С принцессой Оссирией, помнишь? Как-то я не замечал раньше, чтобы ты был недоволен выбором твоей матушки.