Сечень махнул рукой, и из толпы «союзников» дружно выступила сотня, опоясанная мечами и клевцами бродников.

– У нас с собой тридцать коней, – поторопился добавить Сечень, дабы князь не принял их за лошадиных нахлебников.

– Хорошо, – разрешил Дарник, и бродники кинулись собирать свое имущество, чтобы следовать за липовцами.

Оставив вожаков и десятских заниматься пополнением, Рыбья Кровь вернулся в войсковое дворище рядиться с вожаками «союзников». Те явились на правый берег с некоторой опаской, в доспехах, многие с телохранителями под видом выбранных ватагами ходоков. Дарник и бровью не повел, радушно пригласив всех в советную горницу, где за княжеским столом могло усесться от силы человек пятнадцать, и словно не замечал, как за ним пытаются разместиться больше тридцати приглашенных. Часть «ходоков» сами вожаки выставили за дверь.

Переговоры прошли достаточно напряженно. Согласившись при условии, что бывалые гриди должны получать добычи втрое против новичков-ополченцев, князь наотрез отказался признавать пленников и пленниц за теми, кто их захватил. Сказал:

– Так все войско во время сражения разбежится хватать себе, что получше, вместо того чтобы добить врага до конца. Пленницами я привык награждать всех сам по их храбрости и на следующий день. Этот порядок никто нарушать не будет.

Далее заговорили о тех местах, где должны располагаться те или иные ватаги в стане и во время движения походной колонны. Чтобы унять препирательства, пришлось даже прибегнуть к жребию. Долгие споры, казалось, подходили к концу, когда князь снова веско произнес:

– А теперь о главном. Как быть, если одни отряды будут сражаться больше других и понесут бо2льшие потери? Как мне наказывать тех, кто без приказа начнет битву и первым отступит? Как поступить, если понадобится строить сторожевые вежи и оставлять в них до зимы крепкие ватаги?

Вожаки молчали, не имея уже сил на дальнейшие споры.

– Подумайте об этом и завтра к полудню скажете мне свое слово, – рассудил Дарник и отпустил вожаков восвояси.

Их место заняли тиуны-сотские, желая знать, что будет с пришлыми гридями дальше. Но князя больше интересовало, все ли готово к походу и сколько ладей пришло в Малый Булгар.

– На тысячу бойников всего в достатке, – ответил Быстрян. – На две тысячи всего будет не хватать. В Булгар пришло шесть ладей из Перегуда, две из Толоки и четыре готовы отправиться из Липова. Но на них можно посадить не больше четырех сотен бойников. Ты опять не говоришь, куда мы идем. Гриди волнуются. Да и нам, твоим сотским, обидно.

– Разве, идя на охоту, ты знаешь, кого добудешь? – усмехнулся Дарник.

– Военный поход не охота, – резонно заметил Быстрян. – А мы не твои загонщики. Когда знаешь, куда идешь, по-иному и готовиться будешь.

По чуть заметно пронесшемуся вздоху понятно было, что остальные воеводы разделяют его мнение.

– Если завтра арсы не пришлют свою сотню – пойдем на Арс, если пришлые гриди завтра подчинятся – пойдем снова на Казгар, если не подчинятся – поплывем на юг.

Сотские молчали, слова князя их окончательно запутали.

– Сотню бродников уведешь завтра с утра с двумя колесницами за Бугор, – сказал Дарник Лисичу. – Покажешь им, как наступать и отступать с колесницами.

– Десять колесниц переправить в Островец. – Этот приказ предназначался Меченому. – С двойным запасом орехов и яблок.

– Их шестьсот мечей, а у нас надежных воинов втрое меньше, – вставил Быстрян. – Может, лучше просто прогнать?