Но, пожалуй, самым ярким предком Ивана Беляева можно считать его прадеда по материнской линии – Леонтия (Людольфа) Трефурта, который служил личным секретарём при самом фельдмаршале Александре Суворове. С тех пор в семье передавались от отца к сыну предания о великом полководце, а также памятные вещи, полученные Трефуртом прямо из рук национального героя России. Самой ценной реликвией была шкатулка с изображением Суворова, украшенная россыпью бриллиантов.
Впрочем, в старинной усадьбе Леонтьевское[43], первым хозяином которой стал Леонтий Трефурт, хранилось и множество других диковин, покрытых слоем вековой пыли. Именно здесь, на чердаке, Ваня Беляев нашёл сломанный уланский палаш конца XVIII века, старинные карты, атласы и книги… Среди них – «Новая всемирная география», «Земля и люди» и целых 22 тома «Истории путешествий» аббата Прево[44]. На страницах этих давно позабытых произведений он впервые знакомился с дикими детьми природы – индейцами, населяющими почти никому не известную страну, чьё название он пока что читает осторожно, точно примеряясь, по слогам: Па-ра-гвай. Позже он скажет, что знал Парагвай с самого детства благодаря этим пыльным, но неимоверно увлекательным книгам.
Делился ли юный кадет своей тайной мечтою – побывать в Парагвае – с родителями или братьями? Возможно. Однако наверняка для них она казалась даже не мечтой, а детской фантазией, порождением чердачного сумрака и ветхих листов устаревших карт.
Тем временем годы шли, а перечень глубоких интересов юного Ивана Беляева оставался неизменным: военное дело, история, география и этнография. Родным казалось, что молодой человек занимается самообразованием почти круглые сутки, с жадностью поглощая всё новые книги. Правда, долгое время мечты о настоящих научных экспедициях в отдалённые уголки нашей планеты оставались не более чем влекущим к себе, но призрачным миражом. Ведь для выпускника Михайловского артиллерийского училища преданность своему долгу перед Отечеством и армией были превыше всего.
Но рано или поздно на все искренние молитвы приходит ответ. Так случилось и с Беляевым: по состоянию здоровья его отправляют на Кавказ подлечиться целебной водой и горным воздухом. Конечно, это ещё не заветная Южная Америка, однако пытливый учёный глаз без труда найдёт здесь много предметов для полноценного этнографического исследования. Ведь на Кавказе бок о бок проживают десятки самых разных народов, сохранивших свои древние традиции! Результатом его поездки стали не только восстановленное здоровье, но и первая небольшая научная публикация: «На землях Хеврусов».
В дальнейшем Беляев напишет ещё множество научных статей, но уже самая первая работа открывает ему двери в Императорское Русское географическое общество, куда он вступает по возвращении в Петербург. Как бы хороши ни были книги, но услышать воспоминания из уст председателя общества, знаменитого путешественника П.П. Семёнова – Тян-Шанского или маститого профессора С.Ф. Ольденбурга[45] – дорогого стоит!
Итак, молодой офицер вполне доволен жизнью: как сказали бы сейчас, у него есть и любимая работа, и время на хобби. Но для полного счастья, как несложно догадаться, не хватает той единственной, с кем можно было бы разделить свою судьбу.
Для Беляева поиск спутницы жизни оказался не из лёгких, ведь он, по собственному признанию, даже в 26 лет был до робости застенчив в присутствии противоположного пола. Пожалуй, для начала ХХ века он был чересчур старомоден и щепетилен, ведь даже флирт казался Беляеву чем-то непристойным. При таких строгих внутренних установках можно было жениться лишь раз и навсегда, и обязательно – по взаимному чувству.
Первый брак Беляева сложился трагически. Иван Тимофеевич почти не оставил о нём воспоминаний, поэтому об этом периоде его жизни нам почти ничего не известно. Лишь по некоторым скупым фразам, дошедшим до нас в письмах самого Беляева и его родных, мы можем осторожно предположить, что первая жена скончалась во время родов. Однако вне зависимости от истинных причин её смерти, утрата близкого человека наложила на Ивана Тимофеевича глубокий отпечаток и заставила надолго забыть о женитьбе.
Тем не менее когда молодой офицер встретил на почтамте свою Алю (Александру Александровну Захарову), то застенчивость вмиг куда-то исчезла. Всего нескольких дней хватило Беляеву для того, чтобы распознать в этой милой девушке своего самого верного друга, который будет с ним в богатстве и бедности, в счастье и в горести. Предложение было сделано буквально на втором свидании, и тогда же было получено согласие. Кто-то подумает: уж слишком быстро! Но кто сказал, что быстрота и скороспелость – это одно и то же?
Всем известно, что настоящий друг познаётся в беде. Так же, пожалуй, можно сказать и о супружеской жизни. Брак Ивана Беляева с Алей много раз проверялся на прочность. Причём проверка началась с самых первых дней. Первым камнем преткновения стал вопрос родословной. Как мы помним, Беляев происходил пусть и не из самой знатной, но всё же дворянской фамилии, а вот его избранница была купеческой дочерью. Сближало их лишь одно – оба не могли похвастать большими капиталами, даром что отец Али держал собственную лавку. Таким образом, обвинить хоть кого-то в корыстных мотивах было нельзя. Однако даже это обстоятельство не могло помочь, и брак Беляева многими офицерами-сослуживцами воспринимался как «мезальянс». «Женился на купчихе!» – пренебрежительно шептались за его спиной.
Но удивительно: возможно, именно благодаря этому противостоянию с окружающими в Беляеве начинает отчётливо проявляться та черта его многогранного характера, которая во многом определит его судьбу и сделает абсолютно непохожим на других.
Речь идёт об обострённом чувстве ответственности за других: тех, кто поверил ему и доверился. Сама мысль о том, что он может предать свою Алю только потому, что их брак осложнит ему жизнь, должна была казаться Беляеву хуже любого бесчестья. Пусть думают о нём, что угодно, но он не имеет права подвести того, кого обнадёжил. Именно это редкое качество в дальнейшем притягивало к нему людей, съезжавшихся на зов Беляева со всех уголков мира. Но оно же во многом и погубило его, ведь невозможно быть вечным идеалистом среди обычных, живых людей.
Дело же с армией разрешилось благополучно: переводом Беляева в другой полк на уже знакомый ему Кавказ. Именно там молодая пара встретила начало Первой мировой войны.
Отношение Ивана Беляева к разразившейся войне было на редкость парадоксальным и нетипичным для своего времени, поскольку в целом русское общество встретило это известие подъёмом ура-патриотических настроений. Для настоящего же военного вопрос о целесообразности вступления России в борьбу против Тройственного союза[46] казался не столь однозначным. Поэтому известие о войне Беляев встретил с настороженностью и тревожным предчувствием. Однако долг звал его на фронт, в самую гущу событий.
Теперь мы быстро будем листать страницы жизни нашего героя, потому что даже лишь те сражения Первой мировой и Гражданской, в которых Беляев принимал непосредственное участие, слишком многочисленны. И как описать два важнейших для нашей страны события начала ХХ века в коротком эссе?
К тому же, чем дальше мы будем отходить от военных событий, тем отчётливее будет проступать тот образ Ивана Беляева, который интересует нас больше всего. Это образ учёного, защитника угнетённых, созидателя и глубокого философа. Войны дают шанс проявить себя отважному и самоотверженному солдату, но забирают возможность стать кем-то ещё, до предела сужая поле деятельности тех, кто воюет на полях сражений.
Итак, Иван Беляев, как настоящий русский офицер, принимал самое активное участие в Первой мировой. Как это часто бывает, война начиналась при всеобщем воодушевлении, но чем дольше она шла, тем большее раздражение вызывала. Этим не преминули воспользоваться революционеры, подогревавшие антивоенные настроения среди молодых военных. В свою очередь, старых, опытных офицеров, готовых умереть за честь своего знамени, становилось всё меньше. По наблюдениям Беляева, командование относилось к офицерскому корпусу крайне расточительно, не жалея людей и не считая потерь, наивно полагая, что погибших легко будет заменить вчерашними курсантами. Неудивительно, что к концу войны моральный облик армии оставлял желать лучшего, а боевой дух во многих частях и вовсе был утерян.
В результате долгих размышлений Иван Беляев находит формулу, которая, по его мнению, способна вернуть русской армии прежнюю славу. В своём дневнике он делает запись: