— Скажешь тоже, Константин Николаич! Фрейлинами! Вчера корову доили, а назавтра фрейлины! Засмеют здешние графини и княгини! Со свету сживут.
— Да кто дерзнёт? Ты, господин генерал не забывай, что я давно не великий князь, а помазанник Божий. И моя самодержавная воля никем в империи оспорена быть не может! Кто твоих девчонок оскорбит, тот меня оскорбит. А таковых ныне в России не отыщется. Уж поверь, атаман, генерал и губернатор вдобавок. Да чего на сухую то сидим? Наливай!
Выпили, зажевали патриотичными «Российскими» котлетами из рябчиков напополам с олениной. Ефим оживился, начал рассказывать о делах в губернии, о важности Северного Морского Пути, о видах на урожай и перспективах развития рыбных промыслов. Всё-таки правильная моя кадровая политика — в заокеанских территориях чиновников-управленцев набирать из местных, а на уровне муниципальном вполне прижилась система выборная, где даже женщины право голоса имеют! Понятно, что далеко не каждая Марфа да Матрёна идёт и голосует супротив мнения и симпатий супруга, муж за Фому, жена за Ерёму. До такого разгула феминизма не дошло. Но сам факт привлечения женщин к выборным процессам сделал российского императора невероятно популярным «в европах». Нет, конечно, Константин по-прежнему варвар и сатрап, плёткой хлещет сановников, вешает душек революционеров, но в целом правитель передовых взглядов. Выборы вот, женское голосование, образование продвигает, учредил в Сибири каторжной, в городе Томске Университет, евреям посулил Иерусалим опять же…
Губерния Русский Вашингтон, со столицей в Новосибирске (Сиэтле) с мягким морским климатом идеально подходила для колонизации, нет здесь изнуряющей калифорнийской жары: леса, озёра, реки, охота, рыбалка. Да и геологи кой-чего «надыбали», как только народа прибудет, можно и начинать разработку месторождений. Твёрдо пообещал Кустову набрать для переселения в Русский Вашингтон полторы тысячи поморов, для налаживания добычи и переработки даров океана. Кстати, мой «сахалинский керосин» и «калифорнийская осветительная лампа» не так чтоб очень уж заметно, но всё-таки снизили спрос на китовий жир как средство освещения. Хотя, может китобои просто не захаживают в северную, «русскую» часть Тихого океана, опасаясь русских клиперов.
— Да, Фомич, отстраивая Новосибирск-Сиэтл, не повтори моей ошибки с Константинополем. Пожалуй, командирую к тебе молодого но шустрого архитектора, есть такой, Пётр Полежаев, хочет юноша морскую романтику привнесть в российское градостроительство. Ну как такого в Тамбов отправить служить?
— А какая-такая ошибка то?
— Глянь на карту, мы в 1847 году от форта Росс ушли севернее, там и заложили Константинополь-Тихоокеанский. Потом поименовали форт Росс Николаевском-Американским, а университет Калифорнийский где? Правильно, в миссии святого Франциска, в живописнейшем месте. Такая растянутость коммуникаций хороша была когда русских в Калифорнии насчитывалась горстка. Даже тысячи штыков не выходило в самом то начале нашей авантюры, помнишь, старались время выгадать, вперёд выдвинуть блокгаузы, сначала мексиканцев опасались, потом американцев.
— То так, ваше величество. Не зря соплёй растянутой город называют. Ох, прости Константин Николаевич, бес попутал!
— Хм, узнаю русский юмор, злой и беспощадный. Да не тушуйся так, генерал, подумаешь, соплёй обозвал, я как на карту смотрю, мне глиста вспоминается. Но всё к тому идёт, что постепенно «переползёт» Константинополь на место Сан-Франциско. Залив, красоты, университет, все дела. Образцов новые здания только там и отстраивает, как ты наверняка заметил. Ничего, первые наши поселения превратим в музей под открытым небом. Не сейчас, со временем. А к тебе губернатор, есть отдельный разговор. Про кореянок с коими я во Владивостоке забавлялся помнишь, или уже к тому времени в Америке был?
— Как не помнить, ваше величество. Очень даже казистые сестрёнки.
— Ещё какие казистые. От тех сестрёнок у меня бастарды образовались — Олег Константинович Востоков и Ольга Константиновна, тоже, разумеется, Востокова. Время пришло учить полукровок, с тобой поедут в Русскую Америку.
— Так они здесь, в Петербурге?
— Нет в Воскресенской станице, под Владивостоком.
— А как же…
— Всё продумано, Фомич, совершишь кругосветное путешествие, проедешь до Владика, а до Казани уже вообще с ветерком, по чугунке прокатишься! И смотри, не зевай, народ в свою губернию набирай по дороге. Даже в Сибири разрешаю немного «попиратствовать», красноярцы же вложились в твою губернскую столицу, с ними беседу проведи, сыновей младших, племянников забирай, пристроишь к делу. Не зря Новосибирском главный город губернии заокеанской назвали. То добрый знак!
— Бумаги надо выправить и денег в дорогу, на подъёмные переселенцам, я ж налегке приехал, только царское золото привёз.
— Будут и бумаги сопроводительные и кредит открытый. Даже альбомов с видами Русского Вашингтона подпечатали аж 10000 томов.
— Заранее, выходит, решил с поездкой, Константин Николаич. А я ещё думал — на кой я в Петербурге. Генеральский чин его и с фельдъегерем можно переслать. И с золотом нашлось бы кого отправить.
— Да, Фомич, за «большой золотой обоз» отдельная благодарность. Две тысячи пудов изрядное подспорье казне. Хотя, при наших тратах тридцать тонн только на первый взгляд много, а растворятся как снег под солнышком весенним.
— Как казне? Твои же деньги, Константин Николаич!