— Ты — мертвец! Призрак, который не знает чем занять себя в отпущенной ему вечности. Поэтому ты и издеваешься над людьми, играя с ними в свои игры! Скажи, каково это, существовать, но не жить?
Павлу показалось, что в блестящих в свете луны глазах двойника на миг блеснул страх. Или ему это только показалось?
— Скоро ты узнаешь сам!
Двойник вновь атаковал с удвоенной силой. Его меч перестал быть полоской металла — он стал молнией, носящейся в воздухе, стал самой смертью, ищущей добычи.
— Ты не сможешь меня победить! — продолжал двойник, ежесекундно меняя тактику и стиль боя, — Потому что я — это ты.
— Я не смогу тебя убить потому, что ты уже мертв. Мне остается лишь похоронить тебя!
Двойник замешкался на секунду, которой Павлу с избытком хватило на то, чтобы нанести всего один, но точный и смертельный удар. Его меч вонзился противнику между ребер с левой стороны груди, точно в сердце.
— Хайока должен впитать зло, которое он призвал в свою душу! — продолжал он, рывком поворачивая меч, разрывающий его двойнику грудную клетку, — Но я не собираюсь впитывать твою сущность. Я не хайока!
— Ты не можешь! — проревел лже-Тейлор, голос которого изменился до неузнаваемости, — Ты не сможешь уничтожить меня! Я стану частью тебя!
— Попробуй! — усмехнулся Павел.
Этот мир был его миром. Миром, порожденным его сознанием. Здесь он — царь и бог, в то время, как душа Мраморного — всего лишь непрошеный гость в его разуме. Призрак нескольких десятков умерших Темных, членов банды «Быстрых кулаков», обретший пристанище в городе, который он медленно сводил с ума одним лишь своим присутствием. Он похоронит Темную душу в своем сердце. Одним усилием мысли выроет могилу, закопает его в ней, а сверху возведет нерушимый каменный курган, который никогда не позволит духу Тьмы выбраться наружу.
Мановение руки, и ночь сменилась днем. Яркое солнце озарило поляну и двух человек, в груди одного из которых торчал самурайский меч.
«Я жив, а он — нет. Он — лишь призрак. Иллюзия!»
Движение губ, короткий приказ, произнесенный неслышным шепотом, и лже-Тейлор, лицо которого уже начало меняться, превращаясь в жуткий звериной оскал, провалился в возникшую, вдруг под ним двухметровую яму.
— Покойся с миром! — прошептал Павел.
— НЕТ! — взревела душа Мраморного, окончательно теряя человеческий облик и черной слизью растекаясь по собственной могиле. — ОГЛЯНИСЬ!
Павел знал, что не должен этого делать, что Мраморный лишь посылает ему очередную иллюзия, но, услышав позади себя негромкий топот, не мог не обернуться. Он уже знал, что увидит за своей спиной. Мраморный знал все его страхи, и умело играл на них.
Две маленькие босые детские ножки, отрезанные чуть ниже колена, вприпрыжку бежали к нему, оставляя позади себя на траве кровавые следы.
— Это я сделал! — бесновалось в могиле черное нечто, — И я сделаю это с тобой! Я найду тебя в любой точке мира, ведь теперь я всегда буду с тобой! Найду, и сделаю это с кем-нибудь из твоих близких! Сделаю это твоими руками!!!