Удар ладонью по ключице надолго отбил у Темного желание и возможность концентрировать энергию, а апперкот, проведенный со всей силы, отбросил его назад, припечатав спиной о стеклянную книжную стойку, со звоном обратившуюся в груду стеклянных осколков.
— Кто ты? — рявкнул Павел, делая шаг вперед. В сканировании не было нужды — вне всяких сомнений перед ним был Темный, при чем далеко не слабый Темный. — На кого работаешь?!
— Сам на себя!
Лысый одновременно метнул в него стеклянный осколок и новый энергетический шар. На этот раз — менее сильный, оранжевый, способный только нанести удар, сравнимый по силе с ударом профессионального боксера.
Классическая вилка — стеклянный нож летит в его левое плечо, оранжевый шар — в правое. Куда ни дернись — эффект будет один. Павел выбрал лево, одновременно уходя с траектории вражеской атаки и нанося свой удар таким же оранжевым шаром, только направив его не в противника, а на летящий стеклянный осколок. Словно играя в бильярд!
Стекло разлетелось на множество мелких крошек, которые впитал в себя сгусток энергии, несущийся точно в голову лежащего на полу Темного. Павел отвернулся, чтобы не видеть, как эта импровизированная булава разносит ее в кровавые клочья… Допрашивать больше было некого.
Людмила все также стояла за стойкой, бледная, с перекошенным от ужаса и боли лицом. Ее правой руки не было — на месте кисти, снесенной огненным шаром, была лишь обожженная культя.
— Господи! — вырвалось у Павла, и Людмила, словно выведенная из транса звуком его голоса, начала медленно оседать на пол, теряя сознание. Позади нее разгорались книги — огонь разбегался в стороны от стеллажа, в котором закончил свой недолгий полет огненный сгусток энергии.
Не теряя больше ни секунды, Павел подхватил ее на руки и вынес на улицу. К библиотеке уже стягивались люди, привлеченные легким дымком, тянущимся из окон и грозящим перерасти в громадный столб дыма.
— Скорую! Немедленно! — крикнул Павел, не оборачиваясь. Он осматривал страшную рану, в которую превратилась рука библиотекарши. Здесь не поможет ни одно из заклинаний бабушкиной книги. Вырастить новую руку — такое не под силу, пожалуй, даже самому Муатье. Ей уже не помочь. Остается лишь отомстить, предотвратив другие трагедии. Уничтожить Темную душу Мраморного, чего бы это не стоило.
— Помогите ей! — еще раз крикнул Павел, срываясь с места и бегом бросаясь к гостинице. Его видели на месте трагедии. Наверняка им теперь заинтересуется милиция… Но это все потом! Сейчас у него была лишь одна забота — взять из своего номера меч и пистолет, и отправиться к ГЭС. Никакое оружие не поможет разделаться с его главным врагом, но оно, по крайней мере, поможет добраться туда невредимым, в случае, если этот лысый не был единственным Темным в этом городе.
Проезжая на такси мимо библиотеки Павел видел, что уже почти все здание охвачено пламенем. Два пожарных расчета, наверняка единственные в этом городишке, отчаянно сражались с огнем, но явно проигрывали эту схватку. Скорой поблизости не было — должно быть, Людмилу уже увезли. Кто знает, быть может ему удастся даже ускользнуть из этого города незамеченным, без лишних вопросов и выяснения отношений с милицией. Впрочем, в любом случае Московские ФСБшники выручат его по первому же звонку. Заявят, что Ткачев лишь выполнял их особо секретное задание в Мраморном.
— Извини, — сказал водитель, тормозя машину в добром километре от ГЭС и оборачиваясь к Павлу, — Дальше не едем. Кардан полетел.
— Какой, к дьяволу, кардан! — воскликнул он, рефлекторно хватаясь за рукоятку пистолета, торчащую из-за пояса, ожидая новых сюрпризов.
Водитель явно волновался, не находя себе места.
— Ну… Просто машина у меня сломалась. Я с тебя даже денег не возьму, раз до места не довез.
— Ты не хочешь ехать к плотине? — спросил Павел, чувствуя, что Темная аура Мраморного сгущается вокруг них.
— Ну… Ну, в общем, и это тоже, — сознался водитель.
— Понимаю… Я и сам не хочу туда идти.
Не говоря больше ни слова, Павел вышел из машины и зашагал по дороге, ведущей к ГЭС. Сзади что-то кричал ему водитель, что-то о «дурном предчувствии» и «тяжести на душе», но Павел не слушал его. У него самого на душе не было никакого груза. Только злость и ненависть к Темному существу, поработившему целый город. Хотя нет, наоборот — к городу, породившему столь жуткую душу.