— Что происходит? Почему такая суета?
— Сегодня же пятый день нового месяца! — служанка удивленно смотрела на Пандору.
— И что?
— Ох, госпожа, ты же… — Лина смущенно замолчала. Но тут же спохватилась. — Ты же не знаешь!
— Что я не знаю?
— Каждый пятый день месяца — выплата жалования.
— Жалования? — Пандора опешила. — Это как?
— Ну, все слуги получают деньги за свою работу…
— Подожди… Жалование? Как судьи в гелиэи?
Лина равнодушно пожала плечами:
— Извини, госпожа, не знаю, как у вас в гелиэе, а у нас каждый слуга получает по оболу в день. За хорошую работу можно получить еще больше! А вот если что испортишь — Эфимия удержит. Мне за то, что я тебе помогаю, пятнадцать оболов в этом месяце доплатили, — Лина помолчала и вздохнула: — А за разбитую амфору — три удержали.
— Но… — Пандора изумленно хлопала глазами. — Почему Алексиус платит жалование? Разве рабы…
— Всемогущие боги! Какие рабы, госпожа? Здесь нет рабов!
Пандора недоверчиво смотрела на Лину.
Та стала объяснять:
— Господин Алексиус освобождает всех слуг. А за работу платит жалование. Но часть жалования удерживает, чтобы вернуть стоимость раба. Мне еще почти три года нужно отрабатывать. Хотя я уже почти мину скопила! Смогу и раньше вернуть денежки! Где мне их здесь тратить?
— А что делают слуги после того, как выплатят долг?
Лина усмехнулась:
— Таких еще нет. За год, и даже за полтора, столько денег не скопить. Но… — она задумчиво потерла кончик носа. — Господин сказал, что никого после выкупа держать не будет, если кому уйти захочется. А кто не захочет — может остаться и еще больше жалование получать. Я думаю, почти все останутся. Здесь хорошо. Господин Алексиус добрый и щедрый. Харчи опять же… Еще господин говорил, что скоро будет дома для слуг строить. Представляете? Отдельный дом! Я тогда и замуж смогу выйти… — Лина мечтательно закатила глаза.
Внимательно оглядевшись вокруг, Пандора поразилась своей недогадливости. Как же так вышло, что за два месяца она так и не узнала об этом? Хотя… Слуги с ней почти не говорили… Девушка остро ощутила свою чуждость и одиночество. Никому здесь нет до нее дела. Более того, она единственная рабыня в этом доме. Единственная! Как же глупо и наивно с ее стороны было надеяться хоть на что-то… Только ей Алексиус совершенно сознательно не дал ни единого шанса на освобождение! Осознание этой чудовищной несправедливости затопило ее мысли и чувства.