Роуз сделала реверанс, хотя не была уверена, что мистер Сауэрби заметит его под макинтошем.

– Я новая ученица мистера Фаунтина, сэр, и горничная. Знаю, это необычно. Сэр, кто написал у вас на окнах? В бакалейной лавке поговаривали, что снег вызвали ведьмы!

Мистер Сауэрби поджал губы:

– Волшебники, дорогая, прошу тебя, не будем опускаться до их уровня. Полнейшая ерунда. Снег настоящий; потребовалось бы мощнейшее заклинание, чтобы сотворить такое. – Он посмотрел в окно, нахмурился и покачал головой. – Быть того не может. Просто смехотворно. Я пытался это объяснить тем оболтусам, которые изуродовали витрину, но они только забросали меня снежками. И камнями, – добавил хозяин лавки мрачно. – Хорошо, что стекло алмазное, хотя это было сделано для того, чтобы не выпускать ничего наружу, а не внутрь. – Он взглянул на нее своими умными маленькими глазками. – Новая ученица Фаунтина. Ну и ну. Вот это дела.

– Вот список, сэр. Мистер Фаунтин сказал – это срочно. – Роуз протянула ему список, и мистер Сауэрби достал откуда-то медные весы и набор крошечных гирек. Наблюдая, как хозяин лавки взвешивает странные порошки и ссыпает их в шелковые мешочки, она решила, что магические ингредиенты очень дороги. Раньше она удивлялась, зачем волшебнику держать лавку, когда можно работать на короля или заниматься чем-нибудь еще более интересным, но, оглядев бесчисленные банки, она спросила себя, сколько золота нужно, чтобы купить все это.

Роуз заметила, что в ушах у мистера Сауэрби красовались бриллиантовые серьги-гвоздики.

– У вас прекрасный магазин, сэр, – застенчиво сказала она, не сводя глаз с сияющих бутылочек. Снегопад прекратился, и сквозь окна струился солнечный свет, раскрашивая деревянный пол во все цвета радуги.

Мистер Сауэрби, аккуратно взвешивавший чудной черный, как лакричные конфеты, порошок, который поблескивал и шевелился на чаше весов, поднял на нее глаза:

– Отец и сын, моя дорогая, отец и сын, вот уже двести лет. Никогда не было никаких бедствий. До сих пор. Передай своему хозяину почтение от Соломона Сауэрби, и пусть он вытащит нас из этой передряги. – Хозяин лавки покачал головой. – Все пройдет. И раньше ведь ходили злобные слухи. Хотя не так, как сейчас.

– Разве вы не могли остановить их? – спросила Роуз, указывая на витрину рукой, одетой в варежку.

Мистер Сауэрби усмехнулся, обнажив острые белые зубы.

– Как я мог, юная леди, когда у меня руки за спиной связаны? Да я и не думаю, что отправить банду хулиганов на тот свет – удачная идея в настоящий-то момент. Хотя искушение было велико.

– Папа, я закончил. И заколдовал стекла, чтобы впредь отталкивали любую краску или побелку. – Мальчик, отмывавший окна, зашел в магазин, звякая ведрами.

– Молодец. Ты покормил Генри? Ты видела Генри, милая, когда заходила? – Мистер Сауэрби подвел Роуз к окну, и она судорожно сглотнула. У странной скамеечки, которую она заметила краем глаза у дальнего окошка, имелся хвост. И зубы.

– Наш лакей сказал, что это чучело, – выдавила Роуз, с опаской поглядывая на него.

– О, конечно, конечно, – закивал мистер Сауэрби. – Но чучело или не чучело, а поесть Генри любит, хи-хи-хи. – Он засмеялся странным тоненьким смехом, но вдруг резко умолк. – Смотрите! Джордж, они вернулись! Маленькие твари, опять. – Он погрозил кулаком ватаге неопрятно одетых мальчишек, которые волокли ведро краски и ухмылялись ему через стекло.

– Теперь краска не будет прилипать к стеклу, – сказал Джордж, мрачно складывая руки на груди. Затем он задорно улыбнулся, и в уголках его глаз образовались морщинки. – Пап, Генри проголодался…

– А… – Мистер Сауэрби удовлетворенно вздохнул. – Верно говоришь, Джордж, верно.

– Он же не съест их? – спросила Роуз дрожащим от ужаса голосом, подумывая выбежать на улицу и предупредить мальчишек об опасности. Но тогда Генри и ее может съесть!

– Ему не пройти сквозь окно, – с сожалением ответил Джордж. – Жаль. Но ты смотри…