— Да-да, глава нашей семьи уже папочка! А эта великовозрастная девица — его любимая дочурка!

— Что ж, дочурка, идем! — полюбовавшись на квадратные глаза гостьи, ухмыльнулся я и снова отправился в кабинет.

Влетев в него первой, Рраг по инерции сделала еще шага три, изобразила танцевальный пируэт, повернулась ко мне и влипла в мои объятия:

— Завтра вечером Олаф прилетит просить моей руки!

— Хм… мне тебя уже отдавать, или потерзать его еще немного? — пошутил я.

Дотти посерьезнела:

— Дэн, я сказала, что готова жить с ним по вашим, эрратским, законам, то есть, не буду возражать, если он приведет в семью еще одну или две жены. Но как только он посмотрит на сторону, уйду к тебе, даже если в тот момент у нас уже будут дети. А он поклялся на крови, что будет верен мне до последнего вздоха!

— Такую клятву Олаф не нарушит даже по пьяни! — твердо сказал я. Ибо знал друга, как облупленного. А потом притворно загрустил: — Значит, завтра ты станешь замужней дамой и покинешь мой дом?

— Я буду прилетать очень-очень часто! — протараторила девушка и вытерла рукавом щечки, по которым покатились слезинки. Потом обняла меня за талию, вжалась щекой в грудь, некоторое время наслаждалась нашей близостью, а потом вернулась в свое обычное состояние и затараторила: — Ты-не-будешь-возражать-если-сегодня-девочки-будут-ночевать-в-моей-комнате?

Естественно, возражать я даже не подумал. Поэтому ближе к полуночи проводил Бена в гостевую спальню, отвез Доэль, которой с утра надо было на службу, в Изумрудную Башню, а на обратном пути получил уведомление о сообщении, которое пришло по МС-связи[15].

Вернувшись домой, спустился в кабинет, открыл письмо, вывесил перед собой картинку и удивленно прикипел взглядом к очень уж хмурому лицу королевы:

— Привет, Дэниел. Ты как-то сказал, что был бы рад, если бы я хоть изредка жаловалась тебе на жизнь. Так вот, я, наконец, решилась. В смысле, пожаловаться. Тем более что для этого появились хоть какие-то основания…

Как ни странно, прежде чем начать озвучивать эти самые «основания», Ти’Шарли некоторое время собиралась с мыслями. А перед тем, как прервать паузу, облизала пересохшие губы:

— Аннеке утверждает, что вокруг нас творится что-то непонятное. Что именно, сказать не может, говорит, что просто чувствует. Не доверять ее чутью я не могу — за последние лет двадцать пять оно не один и не два раза спасало мне жизнь. Однако я в упор не вижу никаких оснований для беспокойства: в королевстве тишь да гладь, старая оппозиция уже отправлена к предкам, новая пока не народилась, а создание филиала клиники «Лаулетт» здорово понизило градус напряженности в отношениях с Галактическим Союзом. Для успокоения Аннеке я провела ротацию — отправила Белый флот, ранее базировавшийся в Тэххере, на границу с ССНА [16], а Второй Синий перевела сюда. И, опять же на всякий случай, заменила две трети дворцовой охраны. Как ни странно, это не помогло: Ани говорит, что теперь ее предчувствие стало еще острее и орет дурным голосом.

Тут королева знакомым жестом намотала любимый локон на указательный палец и решительно продолжила:

— Через четыре дня начнется Месяц Зимних Ветров — аналог вашего времени летних отпусков. Я смогу взять яхту и улететь в один из дворцов, расположенных в периферийных системах королевства. Какой именно выбрать, мы с Аннеке пока не решили, но в любом случае я смогу отсутствовать в столице не дольше тридцати пяти дней. И если бы ты прилетел на месяц-полтора, прихватив с собой пару десятков верных парней, я была бы тебе очень благодарна…

После этих слов королева оставила в покое волосы, оперлась локтями о столешницу, переплела пальцы и опустила на них подбородок:

— Все, пожаловалась. И, знаешь, мне стало чуточку легче. Поэтому больше спасибо за то, что выслушал, и до связи. С уважением и надеждой, Альери…

Слово «надежда», прозвучавшее в последней фразе, меня напрягло больше, чем фраза о том, что предчувствие Аннеке орет дурным голосом. Поэтому я сразу же отписался Олли:

«Ты мне ОЧЕНЬ нужна. Я в кабинете!»