Это был громкий выстрел, — следом за которым наступила абсолютная тишина.

Стало слышно, как хрипят невдалеке раненые противники, а один из них негромко и жалобно стонет.

Убитый кладоискатель повалился к моим ногам, уткнувшись носом в начатую пачку сигарет «Кэмэл» и зеленую зажигалку, которые он сдал накануне.

— Хозяйственное отделение, — собрать трофеи, погрузить в машины… Президенты, — раздать оружие и боеприпасы. Остальным грузиться в машину. Через пять минут начинаем движение, — сказал я, совершенно не повышая голоса, поскольку даже мой шепот, все хорошо бы расслышали.

— Все правильно, — сказал мне Олег Петрович. — Хотя после такого, наверное, нажраться хочется до поросячьего визга… Все-таки у каждого человека, — свои границы. Которые не перепрыгнуть… Я свои границы знаю, — никогда мне никем не командовать. Я даже женой командовать не могу. Дети уже начинают плохо слушаться, раза два нужно им сказать или три, пока начнут что-то делать… Но все правильно… Только я не завидую тебе, — такая тяжесть. Я бы не смог.

— Олег Петрович, — сказал я, — возьмите президентов, пойдите, посмотрите на покойников, для самообразования… Нажраться, я бы с удовольствием сейчас нажрался. Только у меня не получится… Да и нельзя.

Гера, когда я встретился с ней глазами, стала столбенеть. Наверное, я для нее начал превращаться в монстра.

Но, может, так и лучше.

Народ во всю перетаскивал солому в новый кузов, когда подошли с экскурсии президенты.

Несколько ошарашенные.

— Ногти толще стали, — сказал коротко Берг.

— Не шевелятся еще? — спросил я.

— Вроде, нет, — сказал Птица.

— Их нужно привязать покрепче к деревьям, чтобы не вырвались и веревку не перегрызли… Когда приедет подмога, пусть здесь подольше побудут. У парочки деревьев бросить рваные веревки. Будто бы кто-то уже убежал.

— Отличная мысль, — согласился рыжий президент.

Веселье от виктории у моих начальников куда-то пропало. Были они серьезны и собраны.

И все были согласны с Олегом Петровичем: что все правильно.

Я видел.