– Что ж, похвальное желание. Прогуляемся вместе, – предложил капитан.

– Спасибо за предложение, но я люблю гулять в одиночестве, – заявил Тараскин, он успел оправиться от неожиданности встречи и вел теперь себя вполне обычно.

– Ладно, гуляй один, – быстро согласился Лобанов.

Тараскин скатился с крыльца и поехал по дорожке к калитке. Капитан следовал за ним. Выехав из калитки, Тараскин немного помедлил и направился в сторону заброшенных бараков. Лобанов продолжал идти за ним неспешным шагом, Бибиков замыкал шествие. Так они дошли до перекрестка. Тараскин оглянулся, оперативники продолжали следовать за ним. Нахмурившись, он развернулся к Лобанову и произнес:

– Ладно, признаю, я еду не на прогулку.

– А куда же ты едешь? – невинно улыбаясь, спросил Лобанов.

– Хочу проверить кое-какую теорию, – уклончиво ответил Тараскин.

– Теорию? Это очень интересно. И в чем же состоит твоя теория?

Тараскин с минуту молчал, но, понимая, что оперативники просто так не уйдут, заговорил.

– Я вот думаю: что, если преступники приезжали не один раз? Что, если они привезли труп не только во вторник, но и в воскресенье? – негромко вещал Тараскин. – А если второй труп все еще там?

– Удивительно, как быстро ты превратился в заправского опера, Тараскин, – весело произнес Лобанов. – Представь себе, нам с Бибиковым в голову пришла точно такая же мысль, и мы, как и ты, хотели ее проверить.

– Так чего мы стоим? – заявление капитана Тараскина обрадовало. – Пойдемте скорее, пошаримся в баках и развеем все сомнения.

После его слов все трое, не задерживаясь, ринулись к бакам. Увы, двадцать минут поисков положительного результата не дали. Ни в одном из четырех баков никаких трупов они не обнаружили, лишь остатки пищи, строительный мусор и кучу всякого хлама. Единственный плюс от копания в баках, который получили оперативники, это уверенность в том, что с полудня воскресенья мусорные баки были опустошены. В этом их заверил Тараскин, который примерно в час дня воскресенья наведывался к бакам и совершенно точно помнил, что во втором от дороги баке лежала целая куча старых кирзовых сапог. Теперь же сапог там не было, следовательно, в промежутке с полудня воскресенья до утра среды баки были опустошены, а так как в воскресный день мусоросборщики по свалкам не ездили, можно было предположить, что баки опорожнили в понедельник.

Разочарованный провалом Тараскин уехал домой, а Лобанов и Бибиков отправились на автобусную остановку. Ждать пришлось долго: в вечернее время общественный транспорт ходил плохо даже в центре Воронежа, не говоря уж об окраинах. Через двадцать минут ожидания участковый, обутый в форменные ботинки не по погоде, окончательно промерз.

– Что делать будем, товарищ капитан? – подпрыгивая на месте от холода, спросил Бибиков. – Так можно и до утра простоять.

– Что предлагаешь? – поинтересовался Лобанов, у которого от холода покраснели нос и уши, а пальцы ног превратились в ледышки.

– Может, выйдем на трассу и поймаем машину? – предложил Леонид. – Поедем ко мне, прикончим остатки ужина, попьем горячего чайку. Заодно и банку кофе заберете.

– Черт с тобой, пойдем на трассу, – махнул рукой Лобанов. – Последний рупь из-за тебя прокатаю. Но к тебе домой не поеду. Нужно побыть одному, поразмышлять.

Но выйти на трассу они не успели, из-за поворота показался долгожданный автобус. Народу в нем было немного, и оперативники смогли занять места поближе к водительской кабине, где отопительная система гоняла горячий воздух наиболее интенсивно. Всю дорогу до остановки, на которой нужно было выходить капитану, Лобанов и Бибиков обсуждали лишь то, как им повезло попасть в такой теплый автобус. Доехав до нужной остановки, капитан наскоро попрощался с Бибиковым и выскочил из автобуса.

Лобанов жил в ведомственной квартире в солидной пятиэтажке, построенной для нужд сотрудников Министерства внутренних дел. Квартиру ему предоставили при приеме на службу, вместе с мебелью и всем необходимым для временного проживания. Поднявшись на четвертый этаж, он открыл дверь ключом и прошел в прихожую. Щелкнув выключателем, сбросил верхнюю одежду, сменил зимние ботинки на тапочки и прошел прямиком на кухню.