Книги
Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии
Рис. 8.2. Церковь на реке Риони якобы построена на деньги местных воров в законе, Кутаиси, Грузия. (Фото автора)
Рис. 8.3. Дом Гии Звиададзе, вора в законе из Кутаиси, выделяется на фоне других построек в этом районе. Говорят, что дым из трубы идет, когда коронуют нового вора, подражая Ватикану. Вероятно, это легенда, но местные жители любят ее рассказывать. (Фото автора)
Рис. 8.4. Дом, ранее принадлежавший Гии Кварацхелия, вору в законе, который контролировал город Цаленджиха в Западной Грузии. Дом с площадкой для вертолета и бассейном был передан церкви до того, как был конфискован государством в 2007 году. (Фото автора)
Вор в законе Амброладзе, с которым мы познакомились ранее как с хорошо обеспеченным членом местной общины в Тержоле, жил в единственном доме этой деревни, который был выше двух этажей. Однако прокурор сообщает: «Он построил церковь в Тержоле, и церковь дает людям что-то, похожее на благословение. Я думаю, что они [воры в законе] хотят откупиться от своего греха… Когда я разговаривал с Амброладзе в тюрьме… он говорил о добре, которое сделал для людей» [R30]. Точно так же вор в законе X. контролировал маленький городок Цаленджиха, расположенный к западу от Кутаиси, и отдал свой дом, большой особняк с бассейном и вертолетной площадкой, церкви. Сам он переехал в Барселону до того, как в 2006 году государство конфисковало его имущество у удивленного священника [Gerzmava 2007].
Может быть, некоторые воры в законе – просто относительно богатые люди, которые к тому же очень религиозны. Однако можно сказать, что помощь церкви не вредит их репутации в обществе, которое видит в своей религии высшее выражение нации. Такая политика также поддерживает сравнение между аскетизмом церкви и воров в законе, тем самым помогая сохранять символическое отличие их статуса.
Заключительная часть
Один грузинский ученый пишет:
В 1990-е годы многие молодые люди мечтали стать «ворами в законе», что ассоциировалось с властью, влиянием и богатством. В настоящее время молодое поколение понимает, что быть «вором в законе» значит провести остаток жизни в тюрьме. Короче говоря, репутация грузинских «воров в законе», как и других влиятельных преступников, была серьезно подорвана [Kukhianidze 2009: 230].
Здесь стоит добавить, что репутацию воров в законе подорвал не только сдерживающий фактор тюремного заключения. Само то, что воры в законе стали «ассоциироваться с властью, влиянием и богатством», стало фактором, способствующим снижению поддержки этих преступников, которые когда-то славились своим аскетизмом.
В то время как поддержка воров в законе, возможно, была в большой степени основана на соображениях денежной выгоды или страха перед наказанием, она также была основана на том факте, что они рекламировали себя как честных, правдивых и справедливых людей и поддерживали соответствующую репутацию. Отличаясь характерным образом жизни – явным отказом от сотрудничества с государством, отсутствием меркантильности, уникальными арго и татуировками, – воры в законе считались в Грузии элитной криминальной группировкой. Однако тенденция превращать воров в законе в «легендарный тип» могла быть оправдана только тогда, когда они действительно вели образ жизни, содержащий в себе символическую границу, которая позволяла так долго держаться мнениям об их статусе. С крахом такого образа жизни воры в законе вернулись к распространению мифов о себе – в частности, делая социальные инвестиции и увеличивая свою близость к церкви. Это могло бы объяснить, почему организованная преступность и мафия стали восприниматься как укоренившийся культурный феномен и природная часть ландшафта Грузии. Подобная оценка этой страны и ее региона просто возникла в силу мифов, которые мафия любила о себе распространять.
Статус вора в законе был общим ресурсом пула, в который вносили свой вклад все его члены. Что касается использования этого ресурса, то новый мир 1990-х годов и, в частности, снижение барьеров для рекрутирования добавили смазки скользкому склону. Была запущена цепь положительной обратной связи. Грузинские воры в законе, мотивированные ценой, которую их статус получил на недавно возникших и нерегулируемых рынках разрешения споров и защиты, но неспособные ожидать преданности или соответствия каким-либо правилам, хотя бы и измененным, со стороны других носителей статуса и поэтому не стесненные бременем и ограничениями взаимного контроля, стремились просто максимизировать доступные им прибыли. В свою очередь, ставки дисконта на инвестиции в бренд увеличились, что сделало мониторинг, обязательства, соблюдение правил и институциональную адаптацию еще более дорогостоящими. Остром видел потенциал этой проблемы при управлении общим ресурсом: «простое следование краткосрочной максимизации прибыли в ответ на рыночную цену за единицу ресурса может… быть именно той стратегией, которая разрушит [общий ресурс], оставив всех в худшем положении» [Ostrom 1990: 207]. В любом бизнесе обналичивание рыночной стоимости бренда без полного реинвестирования в него является очень краткосрочной стратегией.
С исчерпанием рыночной стоимости бренда ситуация может перемениться, и репутация начнет влиять на рекрутирование. Запас людей иссякает, так как исключительность статуса теряется. Это фатально для любой преступной группы, поскольку означает катастрофическую потерю ее устойчивости. Один из респондентов рассказал о своем близком родственнике, который имел все права «смотреть в будущее»: «воры в законе хотели, [чтобы он стал вором в законе]. Они признавали его авторитет, но он сам этого не хотел. Он чувствовал, что титул ему не нужен. И он не очень-то уважал этих ребят, они теперь живут неправильно» [R1].
9. Грузия вне «понятий»?
На парламентских выборах в Грузии в октябре 2012 года Единое национальное движение Саакашвили (ЕНД) столкнулось с коалицией оппозиционных партий, известной как «Грузинская мечта», возглавляемой миллиардером Б. Г. Иванишвили. Предвыборная кампания обернулась для правящей партии проблемами, когда стало ясно, что ее противники вступили в настоящую предвыборную схватку. И Саакашвили, и его премьер-министр, он же бывший министр внутренних дел И. С. Мерабишвили, разъезжали по стране, громогласно предупреждая о повторном пришествии воров в законе и их нормативного мира, основанном на криминальных «понятиях», если «Грузинская мечта» победит. Саакашвили призывал «не уступать нашу страну ворам в законе и организованным преступным группировкам» [Civil Georgia 2012]. На телевидении появились полученные в результате прослушивания переговоров компрометирующие материалы, в которых лидеры «Грузинской мечты», в том числе бывший футболист «Милана» К. К. Каладзе, хвастались встречами с ворами в законе за рубежом [Грузия Online 2012а]. Были распространены полученные от французской полиции кадры, на которых известный оппозиционер Г. Л. Хаиндрава встречался с ворами в законе во Франции [GHN.ge 2012].
Распространение компрометирующих материалов велось обеими сторонами. Всего за несколько дней до выборов живущий в Бельгии в изгнании бывший работник тюрьмы опубликовал для прессы шокирующие видео. На записях демонстрируется, как в тюрьме № 8 в тбилисском пригороде Глдани заключенных избивали, насиловали различными предметами и унижали. На одном видео человека во время пыток постоянно спрашивают: «Ты вор в законе?» На что мужчина продолжает кричать: «Я вор в законе» [Slade 2012в]. Данные опросов показывают, что эти душераздирающие видео стали решающим фактором в победе «Грузинской мечты», такой шок они вызвали в обществе. С момента прихода к власти «Грузинская мечта» освободила по массовой амнистии тысячи заключенных, несмотря на сильное сопротивление смещенного, но все еще могущественного президента Саакашвили.
На момент написания данной книги революция Саакашвили, который так много вложил в нулевую терпимость уголовного правосудия и очистку страны от организованной преступности и коррупции, похоже, потерпела неудачу. Впрочем, слухи о возвращении к власти воров в законе тоже кажутся преувеличенными. Через несколько дней после выборов 1 октября 2012 года были распространены дикие заявления о том, что Л. П. Шушанашвили вернется в страну, несмотря на то что этот закоренелый преступник и заговорщик сидит в греческой тюремной камере. Эти опасения способствовали тому, что в январе 2013 года было принято решение отказать семье Усояна в просьбе похоронить преступного крестного отца в Грузии после его убийства.
Это показывает, насколько важными персонами продолжают выглядеть в воображении грузинского общества воры в законе. Миф и мафия, как мы видели, тесно связаны. Правительство Саакашвили с 2006 года постоянно использовало образ вора в законе для объяснения каждого кризиса или вызова своей власти. На родине воров в законе изображали как продолжающих оказывать коварное влияние. Политические вопросы стали обрамляться проблемой воров в законе в не связанных с ними сферах. Это стало особенно заметно при аргументации правительства в пользу размещения подготовленных МВД офицеров в школах по всей Грузии в рамках проводившейся в 2010 году реформы образования, имевшей целью борьбу с установившимся воровским менталитетом [R46]. В этом случае противоречивая образовательная политика, которая, казалось бы, должна была контролировать учителей так же, как и учеников, была продана общественности как способ уничтожить последние остатки воровского мира.
С 2003 года очень многое в грузинской политике стало определяться риторикой Единого национального движения о выборе между прогрессивным, правовым и современным государством и традиционным, управляемым отжившими нормами и отсталым. Воры в законе оказались удобными представителями последнего варианта. Будь то тюремные беспорядки в 2006 году, уличные протесты в 2007 году или мятеж на военной базе Мухровани в 2009 году, ЕНД быстро называло это угрозой, исходящей от стоящих за всем этим воров в законе. Их изображали как участников международного мафиозного заговора и марионеток враждебных государств, в частности России.
Аналогичным образом, однако, как мы видели в предыдущей главе, продолжающий существовать «миф о мафии» устраивает самих мафиози, помогая им популяризовать себя и чрезмерно подчеркивать свои власть и влияние. Члены мафии только рады подыграть заговорщической риторике государства. Вот почему мафии никогда не умирают, или почему их, по крайней мере, никто никогда не осмеливается объявить мертвыми. Люди, которым существование мафии удобно, найдутся всегда. Скрытность мафии и мифы о ней порождают подозрение, что она все еще где-то существует, бесшумно перегруппировываясь, как сжатая пружина или волк, готовый укусить [Gambetta 2009: 214]. Это впечатление подпитывается в Грузии и на более широких постсоветских пространствах бесконечными сенсационными сообщениями об организованной преступности и мафиозных группировках. Потоки книг, фильмов, сериалов и даже линий одежды, которые намекают на криминальную субкультуру воров в законе, показывают, что эта субкультура все еще имеет власть над массовым сознанием. Именно они, легенды и мифы о мафии, связанные с культурными проявлениями мужественности и чести, уходящими в глубь веков [Gawinek 2010], возможно, остаются распространенными в сегодняшней Грузии, в чем и заключена опасность. Зажатый между навязчивой идеей правительства и СМИ и собственным мифотворчеством мафии, грузинский народ продолжает считать воров в законе постоянным источником беспокойства.
Эта книга призвана развеять некоторые из этих тревог и дать беспристрастный отчет о криминальном мире Грузии. Мной ставится под сомнение эссенциалистское положение о том, что в грузинских менталитете или национальной культуре есть что-то специфическое, что делает власть мафии неизбежной. Как утверждалось в главе 3, сосредоточив внимание на потребности в защите в непропорционально большой «второй экономике» Советской Грузии, за которой последовал столь же непропорциональный крах государства после обретения независимости в 1991 году, мы можем начать лучше понимать корни влияния в грузинском обществе воров в законе и ответить, почему они стали доминировать здесь сильнее, чем в других частях постсоветского региона. Как и на Сицилии, где мафия возникла в основном на западе острова [Bandiera 2003], некоторые регионы Грузии давали особенно много воров в законе, в то время как другие почти их не давали, как показано в главе 5. Культура и менталитет в этих регионах не настолько различны, чтобы объяснить упомянутую разницу. Таким образом, в ворах в законе и их влиянии в Грузии нет ничего по своей сути грузинского, кроме определенных символических черт и форм. Затем в этой книге доказывается, что долгая история отчуждения от государства и существования вне закона не приводит к неотвратимости существования организованной преступности и мафиозного правления в Грузии или, если на то пошло, где-либо еще.