Книги
Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии
Да, это была проблема. Представьте себе, что «Манчестер Юнайтед» нанял какого-то ужасного игрока… А потом вы видите, что он не в силах играть, пожалуй, он может бить по мячу, но это все, что он способен сделать… если вы сделаете кого-то вором в законе и он не сможет нормально работать, тогда у вас будут проблемы [R10].
Потеря коллективной репутации может иметь быстрые и непосредственные последствия для отдельных воров в законе. Имелись сообщения, что некоторые из них начали терять лицо, находясь среди заключенных, те для забавы толкали их и даже бросали им вызов физически, давая пощечину, огромное оскорбление для вора в законе [R6].
Конечно, к 2009 году данные опроса показали, что 78 % респондентов считали «никогда не приемлемым» решение проблемы с помощью «криминального авторитета», и только 1 % респондентов считал это «всегда приемлемым» [CRRC 2009]. Это ничего не говорит нам об изменении отношения к ворам в законе с течением времени и, в частности, о том, какими эти отношения были непосредственно перед антимафиозной кампанией и введением политики нулевой терпимости. Поэтому мы можем использовать данные проводимого два раза в год Gallup Corporation и USAID для Международного республиканского института (IRI), американского аналитического центра по продвижению демократии, в период с 2003 по 2007 год национального опроса избирателей, в котором участвовало 1,5 тыс. человек в возрасте старше восемнадцати лет. В разделе «доверие к институтам» отношение к ворам в законе фиксировалось как «благоприятное», «неблагоприятное» или «отсутствие мнения» наряду с отношением к более формальным институтам, таким как политические партии, президент и церковь. С точки зрения благоприятного отношения воры в законе, или «мафиозная сеть “воров в законе”»,
как они описываются в результатах опроса, находятся в нижней части выборки в каждом опросе, опережая только профсоюзы. Церковь неизменно возглавляет все институты с рейтингом благоприятного отношения, колеблющимся около 90 %. Это дает стимул ворам в законе, наименее любимому «институту» Грузии, ассоциировать себя с почти совершенной непогрешимостью церкви в глазах грузинского народа, о чем будет сказано ниже.
Воры в законе были включены в опрос с июня 2004 года. На рис. 8.1 представлены результаты исследований.
На воров в законе в то время, по крайней мере в указанный период, респонденты смотрели не особенно доброжелательно. Пик благоприятного отношения, составлявшего 19 % в июне 2005 года, является исключением из общей тенденции к снижению, которая достигла низшей точки в последнем опросе с 7 % благоприятного отношения в сентябре 2007 года.
Рис. 8.1. Отношение к ворам в законе в 2004–2007 годах.
Гораздо более выраженное изменение происходит, однако, с течением времени в распределении тех, кто не имеет никакого мнения, и тех, кто смотрит на воров в законе неблагоприятно; тенденция для каждого из вариантов отрицательно коррелирует с октября 2005 года и далее. В октябре 2005 года доля тех, кто не имеет мнения о ворах в законе, и тех, кто смотрит на них неблагоприятно, была почти одинаковой (43 % против 42 % соответственно). К апрелю 2006 года между респондентами наметился явный раскол (61 % отрицательно против 27 % без мнения). Этот раскол со временем неуклонно расширяется, составляя 70 % против 23 % к сентябрю 2007 года.
Трудно избежать вывода о том, что снижение числа тех, у кого нет мнения, и увеличение числа тех, чье мнение неблагоприятно для воров в законе, имеет какое-то отношение к антимафиозной кампании государства. В конце концов, антимафиозное законодательство было введено в декабре 2005 года, то есть именно тогда, когда произошел этот всплеск неблагоприятного отношения к ворам в законе в опросах. Одним из объяснений этой связи может быть страх перед государством и опасение обнаружить общность с ворами в законе, поскольку она только что превратилась в новое преступление. С другой стороны, могло просто оказаться, что мощное давление государства на воров в законе через публичные заявления и использование средств массовой информации наконец возымело результат.
Третья интерпретация, однако, может заключаться в том, что давление государства подтолкнуло тех, кто раньше не хотел говорить о ворах в законе из-за страха перед ними, выразиться более решительно, когда они увидели, что государство одержало верх в борьбе с организованной преступностью. Важность сказанного заключается в том, что если это действительно так, то внезапный переход от отсутствия мнения к неблагоприятной оценке воров в законе показывает, что социальная поддержка этих преступников основывалась не столько на общих ценностях в аномичных условиях постсоветского общества, как предполагает, например, Олейник [Oleinik 2003], или на глубоком уважении к воровскому образу жизни и совместимости грузинских ценностей с нормами воровского мира, как иногда утверждают [Godson et al. 2003; Nordin, Glonti 2006], сколько на чем-то гораздо более поверхностном.
Например, арест в январе 2004 года в селе Терджола под Кутаиси вора в законе 3. А. Амброладзе вывел на улицу 150 человек. Протестуя против ареста, сторонники Амброладзе перекрыли главную трассу Тбилиси – Зугдиди – и вступили в столкновения с полицией [ИТАР-ТАСС 2004]. С одной стороны, это можно рассматривать как проявление глубоко укоренившейся поддержки воров в законе и сильных антигосударственных настроений. Однако местная полиция имела иное мнение:
Вы знаете, люди уважали его, и наверняка он помогал людям в деревне, без сомнения, он давал им деньги, если они нуждались, также там были еще и бизнесмены, и они боялись его, он был вовлечен в их бизнес, и они думали, что, если не проявят поддержку, могут быть неприятности [R29; R30].
Из данного случая следует, что, хотя общество и поддерживало конкретного вора в законе из-за выгод, которые можно было извлечь из этого, протест также был основан на страхе перед последствиями того, что кто-то не будет замечен в том, чтобы помочь в контексте сплоченности жителей грузинской деревни.
Это не значит, что не существовало какой-то подлинной нормативной веры в воров в законе, как социально полезное для Грузии явление, и что это убеждение не существует до сих пор; ясно, что существует. Как сказал один респондент:
Лично я могу вам сказать, что мой родственник был убит, молодой человек, 18 лет, убит в какой-то ссоре, и его отец винил в его смерти Саакашвили. Знаете почему? Потому что в том месяце в районе арестовали местного вора в законе, и он напрямую связал смерть своего сына с этим [R17].
Однако, несмотря на это, мне представляется, что часто позитивное отношение к ворам в законе основывалось не на логике правильности в отношении норм воров в законе, а, скорее, на логике инструментальности в отношении того, что можно получить от их поддержки или потерять от противостояния им. Эта последняя логика могла довольно быстро утратить силу, как только государство успешно атаковало организованную преступность в 2005 году
Воры в законе и церковь
В качестве коды к сказанному выше стоит отметить, что, борясь за сохранение статусных отличий и сталкиваясь с падением репутации во внешнем мире и легитимности в своем собственном, воры в законе могут использовать определенную стратегию, чтобы попытаться сохранить свою репутацию. Эта стратегия относительно незатратна в том смысле, что не подразумевает уличения друг друга в декадентской жизни или самостоятельного отказа от роскоши. Воры в законе, по-видимому, сознательно пытаются компенсировать упадок своего нынешнего образа жизни, трансформируя старые воровские традиции и ценности ради поддержки института, который, на первый взгляд, сберег свое статусное отличие через сохранение аскетизма и воздержания, а именно Грузинской православной церкви.
Тюремный лагерь Хони является одним из примеров этого[89]. Расположенный в широкой долине, где чайные плантации обеспечивают заключенным работу, лагерь находится в ужасном состоянии. Исключение составляет небольшая, красиво построенная кирпичная церковь, возвышающаяся посреди тюремной территории. Внутри церковь скромно украшена в традициях, обычных для грузинской церкви. Однако если благоговейно опустить голову, посреди пола можно увидеть восьмиконечную черно-белую звезду. Это торговая марка воров в законе. Хони была «черной» тюрьмой до 2004 года [R24].
Прогуливаясь по Кутаиси, можно найти еще больше примеров. Один вор в законе по кличке Т. построил свой дом в районе Горы с видом на город рядом с собором Баграта XI века, хотя после завершения строительства жители стали жаловаться, что в нарушение местных законов, действовавших целое тысячелетие, этот дом загораживает вид на древнее святое место. А вор в законе П. превратил классические сталинские многоквартирные дома неподалеку от железнодорожного вокзала в жилье для различных воров в законе и их семей. На деньги, предоставленные этими семьями, примерно в 150 метрах вверх по дороге на берегу реки Риони была построена новая церковь [R29]. Неподалеку за мостом вор в законе 3. построил огромный новый дом с английскими дубовыми дверями, с планировкой, напоминающей воровскую восьмиконечную звезду, и комнатой для проведения