– Да.

– И там уже знают о существовании на юге врага. Так?

– Так.

– И ты видел у нас точную копию одного из тамошних воинствующих владык?

– Вроде.

– И не доложил?!

Эмиссар промолчал.

И это – лучший аналитик! Хургой его там, на севере, что ли, накормили? Мозги отшибло как постельному рабу.

О том, стоит или не стоит передавать странную весть господину, Агихар думал долгие пять секунд, но, в конце концов, здравый смысл удержал его от искушения. Рано или поздно правда выплывет наружу (бывало, господин Гийом устанавливал истину и по меньшим намекам), и тогда, вместо безболезненной смерти его пригласят поучаствовать в одном из тех ритуалов, после которых у госпожи Аякаси получаются особенно заковыристые кадавры.

Этот доклад смотрителя действительно задел владыку Гийома за живое. Патриарх не кричал, не бился в истерике подобно Аякаси и даже выражения лица не изменил, но захотел лично поговорить с ключевыми свидетелями.

Решение стоило бессмертному шва длиной семь сантиметров от скулы до подбородка – когда патриарх решил взглянуть на бойца-чемпиона, встреча продолжалась ровно пять секунд, а потом человек с птицей на спине ринулся в атаку, даже в двойных кандалах оказавшись исключительно сильным и проворным. От серьезных увечий владыку Гийома спас амулет-щит, на поддержание которого он никогда не жалел Силу. Заклинания еще дважды отбрасывали обезумевшего гладиатора, прежде чем охрана смогла разобраться в мешанине магии и тел. Причем оба охранника потом умерли, а дикарь до сих пор жив, словно это не его насмерть прокляли. Агихар даже немного сочувствовал ему – за причиненную боль патриарх будет мстить долго и вдумчиво.

– Дело зашло слишком далеко. – Владыка сидел в прохладной полутьме своих покоев, на удобном кресле, в точности соответствующем форме его тела, закрыв глаза (именно последнее говорило Агихару о серьезности ситуации). В лицо господину он старался не смотреть, чтобы не натыкаться взглядом в уродливую лиловую полосу – место, где тонкая кожа патриарха была грубо разорвана. Нет, края раны сомкнулись в первый же день, возвращая облику господина совершенство, но внутренний взор Агихара показывал – даже после дюжины ритуалов восстановления след не хотел исчезать совсем. Сейчас привилегия лицезреть владыку могла сделать смотрителя объектом его нечеловеческой ярости. – Уму непостижимо, после стольких лет! Я должен был заподозрить что-то после первого же сообщения. Распад заклинаний, истощение Сущности – верные признаки черной магии. Но… Годы притупили мой ум!

Агихар вежливо улыбнулся шутке.

– Этого человека нужно найти, кто бы он ни был. Найти и доставить ко мне, жизнеспособного и без увечий. Если он действительно северянин, дело усложнится еще больше. Можешь использовать все доступные ресурсы, я на тебя очень рассчитываю.

Что случается с обманувшими доверие владыки Гийома, старший смотритель слышал краем уха – желания повторять судьбу неудачников у него не было. Любые ресурсы? О да, Агихар использует ресурсы!

Владыка полулежал в кресле и, казалось, спал. Но стоило эху шагов смотрителя стихнуть, как в вечном сумраке что-то сдвинулось, а по зеркальной полированной поверхности пола побежали горящие зеленым огнем символы, строчки заклинаний на забытом языке. Прошло немного минут, и в пустоте повисли бледные призраки – зримые воплощения отозвавшихся на заклинание людей. Ну или не людей.

Вокруг кресла Гийома расположились восемнадцать патриархов, и он знал, что для остальных происходящее выглядит точно так же. В кольце духов наблюдался разрыв – почтенная Аякаси не пришла, – и Гийом удовлетворенно кивнул (общаться в ближайшее время с этой истеричкой он не планировал).

– Ты собираешь синклит второй раз за неполный год, – зазвучал бесплотный голос. – Мы надеемся, тобой движет не просто любопытство.

– Я пригласил вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, – тонко улыбнулся Гийом. – Бездарное руководство Багриша привело к ожидаемому результату. Наша жизнь под угрозой!

Призраки зашевелились: скандалы между бессмертными происходили нечасто, но очень оживляли их существование.