Ну разумеется за нами.

Норт хренов Дрейвен имеет водителя для своего роллс-ройса. Меня тошнит. Неудивительно, что все меня ненавидят. Я знала, что он член Городского совета, но я не ожидала такого… богатства. Из тех, что обладают водителями, костюмами и черт ещё знает чем.

Мои родители были состоятельными людьми, но даже у них не было долбаного водителя.

— Ты садишься в машину, или мне нужно заставить тебя сесть? Ты собираешься сегодня бороться со мной на каждом шагу? Я пытаюсь быть вежливым.

Это вежливо? Выкуси.

— Я отвлеклась на твою непристойную демонстрацию богатства.

Он открывает дверцу машины, чтобы впустить меня внутрь, совершенно фальшивая демонстрация рыцарства.

— Непристойную? Это необходимость.

Мой желудок урчит, когда я сажусь в машину. — Так рада, что твой водитель — необходимость, а позволить мне поесть — нет.

Он садится рядом со мной и смотрит на меня.

— Они тебя не кормили?

Я прищуриваюсь на него.

— Они твои люди, верно? Тогда ты должен знать, что прошло четыре дня с тех пор, как я ела в последний раз. У меня есть немного денег, я предложила купить что-нибудь сама, но мне сказали, что я должна подождать тебя. Так что да, мы можем поторопиться, потому что я вот-вот, блять, потеряю сознание.

Он вообще не реагирует, просто моргает на меня.

— Они знают лучше, чем просто морить тебя голодом. Если ты стремишься к сочувствию, то ты глубоко ошибаешься.

Верно. К черту его, я устала быть вежливой.

Я скрещиваю руки на груди и закрываю рот. Я не говорю с ним больше ни слова до конца поездки в кампус универа, пейзаж снаружи прекрасен, но недостаточно, чтобы поднять мне настроение. Гребаные Связанные. Я знала, что это будет хреново, но я не ожидала, что буду чувствовать так… сильно. Я чувствую все через внутреннюю связь, каждый взгляд и резкое слово режут мою душу, как нож.

Когда машина, наконец, подъезжает, Норт выходит и снова открывает мне дверь, совершенная насмешка над джентельменством, потому что теперь я чувствую головокружение от голода.

Пошел он в жопу.

Я просто буду продолжать думать так, пока он не исчезнет.