ПИКМАН (продолжает). И все, что я думал: ведь ни в чем нет порядка, логики — ни в чем, что творится на земле, нет причин. Можешь ты или твоя Библия объяснить эту резню?
КУПЕРСОН. Насилие — порочное орудие, что дает нам свободная воля, и владеть им могут как грешники, так и праведные. Создатель не контролирует людей, только лишь созданных по Его образу и подобию.
ПИКМАН. Если есть высшая сила, око, что надзирает за всеми нами, то какого черта оно делало вчера ночью, пока горожан убивали… а мою жену насиловали? Почему нам не подали знака, не намекнули, что творится?
ПИКМАН (продолжает). Где тогда был твой бог, Куперсон?
ПИКМАН (продолжает). Прости… не хотел на тебя нападать, я знаю, что ты пришел меня проведать, и ценю это.
КУПЕРСОН. Я пришел не проповедовать, Роджер, я здесь как друг… выслушать и помочь, чем могу.
ПИКМАН. Я правда это ценю.
ПИКМАН (продолжает). С тех пор, как умерла моя дочка, мне трудно было верить. Ведь ты помнишь Эмили, да? Самая красивая девочка в мире.
КУПЕРСОН. Она была прелестным ангелочком.
ПИКМАН. Когда она скончалась, мы с Вэл прекратили ходить в церковь. Понимаешь, на наши молитвы никто не отвечал. Но через пару суровых лет мы наконец нашли путь к счастью… и для этого нам не понадобились дороги религии. В какой-то момент я начал задумываться: а вдруг до церквей люди были счастливей? В то время, по-моему, если у человека была проблема, он решал ее сам, а не просил невидимую силу помочь или простить за прегрешения. Он думал, что делать, а потом шел и делал.
ПИКМАН (продолжает). Я принял решение, помощник. Больше нельзя давать этим разбойникам фору. Ты присмотришь за городом, пока меня не будет?
ПИКМАН (продолжает). Спасибо.