– Знаешь, – осторожно сказал гладиатор, когда охотница немного остыла, – он ведь мне жизнь спас. А что касается возможности погибнуть, то у таких людей, как мы эта возможность возникает часто. Иногда каждый день, иногда несколько раз на дню.

– Знаю, – глухо ответила девушка. – Именно поэтому он до сих пор цел. Но я с ним больше не разговариваю.

Василь не обиделся. Убедившись, что его никто не собирается бить, он проверил мясо и объявил, что оно готово. Одного подсвинка людям хватило на пятерых, другого целиком с костями проглотил Шарль, и было видно, что он не отказался бы от добавки.

– А тот ваш странный зверь вернулся, – сказал он, вглядевшись в темнеющие заросли. – Хрюна трескает, которого тогда заел!

В голосе циклопа слышалась зависть.

– О, так пушистый жив! – воскликнул Василь. – Я рад. Симпатичная зверюга, но опасная.

Леса бросила на него уничтожающий взгляд, а Рарок спросил:

– Как такое может быть, что ты не знаешь кто это такой? Я думал тебе всё известно о зверях, птицах и прочих тварях.

Василь посерьёзнел.

– Так было до сих пор, – ответил он. – Но мир претерпел изменения. Сейчас мне многое непонятно даже в голосе травы и деревьев, потому что они говорят о том, чего я ещё не видел. Что же касается кабанов и этого пушистого, то могу сказать только, что они не монстры, а дети нашей живой земли. Но вот откуда они взялись, я не знаю! Могу только предположить, что они не одни такие.

– То есть? – спросила Леса, забыв о своём намерении не разговаривать с Василем.

– Обязательно будут и другие неизвестные нам животные, – ответил он.

– Ты хочешь сказать, что по лесу сейчас возможно прыгают зайцы ростом с человека, а на них охотятся лисы размером с корову? – усомнился в его словах Рарок.

– Всякое может быть, – уклончиво ответил Василь. – Дело не только в размерах. Кабаны, да, большие, но это всё же обычные кабаны, а вот пушистый… Я не знаю кто он, но это точно не волк, хоть и похож на волка. Так что могут быть и другие, может быть даже совсем ни на кого не похожие.

Все снова помолчали, обдумывая услышанное. Вдруг Лиса поставила на пенёк кувшин с водой, из которого до этого пила, решительно встала и заявила:

– Я хочу петь!

Никто не возражал. Наоборот все оживились, так-как знали, что у девушки превосходный голос. А она взобралась на круглый, высотой в половину человеческого роста валун, вдохнула поглубже и запела!

Она пела о далёком маленьком домике, стоящем на берегу моря, об изумрудных волнах, накатывающих на берег, словно прозрачные горы, о девушке, которая тоскует о любимом, отправившемся в далёкое плавание. Потом она запела о цветке, выросшим на вершине горы и полюбившем облако, и о том, как это облако тоже влюбилось в цветок, но никак не могло к нему спуститься и, в конце концов, пролилось благодатным дождём, от которого вся гора покрылась цветами.

Много ещё о чём пела Лиса, оглашая сумеречные заросли чарующими звуками. Она не уставала, а её друзья хотели ещё и ещё. Луций буквально светился восторгом, глядя на возлюбленную! Он давно понял, что Лиса не обычная девушка. Конечно же, богиня Леса, увидев его усердное поклонение, решила подарить ему одну из своих нимф.

Но больше всего пением бывшей служанки и разбойницы был восхищён Шарль. Циклоп откровенно рыдал от умиления и восхищения, и, то и дело, смахивал катившиеся из единственного глаза огромные слёзы!