— Зачем? — спросила она тихо.

— Это тебе от Свена, — ответил скертанец, еще ниже наклоняясь к ее рукам. — Не любит, когда страдают ни за что.

— Лучше совсем их снять, — с болезненной усмешкой сказала она, а мужчина в ответ назвал ее дурой на своем языке.

Он вытер пальцы о тряпку, в которую были завернуты промасленные полоски ткани, подхватил лампу и вышел. Никаких больше слов, даже взгляда — ничего. Но рукам стало легче.

Выходит, Свен все же заодно с комендантом? Но не настолько важная персона, чтобы освободить ее. Хотя, возможно, в его планы такое совсем не входило.

Нея вздохнула. В темноте ей все время казалось, что на улице ночь, и, возможно, потому она много спала.

Когда она открывала глаза, то чувствовала только слабость, а сознание куда-то моментами уплывало. Ее не тревожили ни шорохи, ни звуки из-за стенки. Если бы рядом стучали в барабаны, она бы могла не заметить. Во всяком случае, ей так казалось.

Но когда за дверью раздались крики, она все четко слышала.

— Держи!

— Надевай!

Звуки борьбы и отборный мат.

— Комендант велел оставить в живых!

Затем шум стих, слышалась только возня, и закончилось все чьим-то победным возгласом.

Нея сосредоточилась на звуках, но ничего больше не разобрала. Она не надеялась на спасение, просто стало интересно, почему дерутся. Да еще в таком неудобном месте, как подвал. Неужели кто-то из запертых по соседству солдат?

Дверь широко открылась, и проем заполнил желтый свет. Трое солдат втащили по ощущениям Неи какой-то мешок и бросили посередине.

— Двое в одной клетке? — послышался деловой голос Олмера.

— Больше некуда, — отрапортовал солдат. — Нет, пускать никого нельзя! Это приказ. Выйдите.

Харт не видела чиновника, но поняла, что он сделал шаг внутрь, а потом его оттолкнули.

— А хорошее место для раздумий, — проговорил вдруг Олмер. — Такой холодный земляной пол прочищает голову лучше, чем дубина.

— Ага, идите уже, — опять сказал солдат.