— А эти лошади ваши? Крепкие.

— Наши, а ты руки убери и иди.

Эзра послушно опустил ладони и без промедления побрел к большому дому. Бон остался там же, где стоял. Его так никто и не заметил. Но ведьмак все же рассчитывал, что сам боевик обратил внимание на ногу одной кобылы. Лошадь удачно стояла под фонарем, и даже издали было видно большое яркое пятно у нее над копытом.

Теперь с этим разбираться Бону, решил про себя ведьмак и подумал, что боевик позовет, если понадобится помощь. Пора заняться и своими болячками.

Громко сказано, конечно. Никаких особых процедур он и не думал совершать. Зелье уже начало действовать, и тело восстанавливалось. Поэтому он лишь поел, прошептал заговор и, не дождавшись Бона, лег.

В доме стояла тишина. Люди спали, и даже еду Эзре в комнату принес сам хозяин прямо в сковороде. Ведьмак не обратил внимания на недовольный вид мужчины, так же как и на подгоревшее мясо. Он устал как-то в один момент. Еще на улице у него хватало сил шутить, а в тепле разморило. Сейчас и навязчивые мысли о Нее его почти не беспокоили. Чему он был только рад. Такие мысли обычно перебирались в сон, а рассматривать строгое лицо всю ночь Эзра не желал. Если бы видение, как блюдо, можно было бы заказать, тогда другое дело. Он выбрал бы то, в котором Нея все время улыбалась. Но в его голове намертво застыл ее последний ледяной взгляд.

Ее бы поцеловать сейчас, и дело с концом.

Ведьмак тяжко вздохнул, устраиваясь на жесткой кровати, кое-как прикрытой худой периной, — лучшее, на что можно рассчитывать здесь, на Севере. Сами деревенские часто спали на лавках. Застава в этом отношении могла сойти за приличную гостиницу. Солдаты почивали на добротных койках. Правда, хорошая перина лежала лишь у Неи.

«Я о ней не думаю…» — сказал себе ведьмак.

Еще один вздох разнесся по комнате.

Они с Харт недавно знакомы, но он надеялся, что Нея в него все же влюблена. Хотя бы самую малость. Хотелось это знать наверняка и не для того, чтобы тешить свое самолюбие. Ему просто важен был ответ на его собственные чувства. Он провел несколько ночей с потрясающей женщиной, но так и не понял, как она к нему относится. До последнего не представлял, оставит его еще на одну ночь или выставит.

Эзра видел, насколько они с Неей похожи. Одинаково чужие на заставе, а возможно, не только на ней. Слишком хрупкий ведьмак и суровая магичка редко где придутся ко двору. В основном людям проще, когда каждый соответствует своей роли: «он» — мужественный, а «она» — женственная. Никаких отклонений.

На подобное ведьмак давно привык не обращать внимания. Но сейчас все думал, насколько для Неи важна пресловутая мужественность?.. С женщинами никогда не бывает просто.

Эзра со скрипом перевернулся и решил, что философствовать следует на более удобных постелях. Моргнул один раз и тут же уснул.

Пробудился от грубого встряхивания и затаенной боли в ребрах. Несмотря на ушибы, он жутко хотел спать, но через силу все же открыл глаза.

Рядом оказался Бон. В тусклом свете его фигура приобрела медвежьи очертания, и Эзра в сердцах чуть не швырнул тараном.

— Спать в тулупе, что может быть приятнее, да, Бон?

Маг выразительно постучал костяшками пальцев себе по лбу, а тулуп застегнул еще на одну пуговицу. Он сидел на корточках рядом с Эзрой и строчил что-то коротким карандашом на своем колене.

Боевик, судя по заправленной постели, вовсе не ложился.

Не к добру это.