— Понял только, что рады нам, — ответил тот.
Король потихоньку выпрямился и призывными жестами предложил легионерам проследовать за ним, по-прежнему странно семеня и постоянно озираясь, будто боялся, что долгожданные гости внезапно испарятся. Следом за ними увязались несколько дикарей, судя по более чистым и пушистым шкурам на их телах, вероятнее всего, — придворные вельможи.
Покинув, как казалось вначале бескрайнюю пещеру, легионеры все-таки провалились в длинные лабиринты туннелей, там было намного светлее от одних лишь факелов, и подземелье утратило уже былую загадочность — теперь отчетливо проступили серые с желтыми вкраплениями стены и довольно низкие потолки. В этой сети ходов и разветвлений можно было легко заблудиться, и Субботин уже подумал, что неплохо бы ставить метки, чтобы в случае чего скорее выбраться из этой преисподней. Всецело доверять дикарям он не собирался, да и вообще никому не собирался доверять.
Он был твердо убежден, что даже заслуживший его доверие в любой момент может подвести, пусть и не желая того, а просто в силу обстоятельств. Но и самонадеянно всегда и во всем рассчитывать только на себя — тоже не вариант. Одного его на все про все не хватит.
Да и надорваться можно.
Так что выход один — постоянно создавать приемлемый баланс из имеющихся сил и удерживать его любой ценой. Точнее сказать, создавать своеобразную психологическую узду, удерживающую эти силы. Например, вот так, как он сотворил Боевой кулак из практически разобщенных людей. А какое-то непонятное предсказание, судя по тому, как на него реагируют дикари, поможет установить некое подобие баланса и в контакте с раскрашенными. Это только на руку легионерам.
Конечно, если новый поворот не подразумевает неприятный финал для землян.
Наконец-то король повернул в боковую подземную галерею и остановился у входа, вычурно украшенного по краям фигурками глиняных пауков, скрестил руки на груди, опять что-то тихо пробубнил и шагнул внутрь.
Бойцы последовали за ним — пещера оказалось небольшой и ее белесые стены переливались фиолетовыми прожилками необычной горной породы, до сих пор ничего похожего нигде в подземелье легионеры еще не замечали.
Главный чучкан молча указал рукой на простенький грубый рисунок, выцарапанный глубокими штрихами на стене. Там были изображены пять фигурок, расположившихся словно пальцы, скрепленные снизу окружностью, напоминающей ладонь.
Король устремил свою руку на пришельцев, затем — опять на рисунок. Ткнул в среднюю фигуру — самую высокую, обернулся и, бросившись на колени перед Щупальником, притих.
— Что это с ним? — спросил удивленно Средний палец.
— Вероятнее всего, тебя за главного принимает, — предположил Мизинец.
— О! Это точно не про нас, — гоготнул Безымянный.
— Взрослые лбы, а верят в чушь какую-то, — буркнул Субботин. — Да пусть он для них главным побудет, нам лишние конфликты ни к чему.
— Да хрень полнейшая! — опять гоготнул Безымянный. — Ну, картинки. Ну может, и древние. Так ведь тут никто на нас не похож. Точно. Если только салабон слегка смахивает на того головастика с краю, да и то — очень слегка…
— Выясни об этом предании побольше, чтобы мы смогли все обернуть себе на пользу, — перебил его капитан, повернувшись к молодому. — И о том, что раньше я говорил, спрашивай уж скорее. Видно же, что эти чучканы для Рубежного Легиона серьезной угрозы не представляют, так что нам нужно идти на север.
— Ага, и узнай, где они свое добрище прячут, — ухмыльнулся Безымянный. — Нам же скоро идти на север.
Как выяснилось чуть позже, по легенде, что передавалась из уст в уста от предков — в стародавние времена первым чучканам явилась из ниоткуда Могучая Пятерня. Она защитила их от тогдашних злобных врагов и наделила племя необходимыми знаниями для выживания, развития и процветания. Вот так из диких чучканы превратились в цивилизованный народ. Во всяком случае они во все это искренне и беззаветно верили.
А вот о каких приобретенных знаниях шла речь — никто из нынешних аборигенов вразумительно объяснить ничего не мог. Сохранилось лишь послание Пятерни чучканам.